ГЛАВА XI. ПРАВДА и УТОПИЯ ТРЕТЬЕЙ ВСЕМИРНОЙ ТЕОРИИ МУАММАРА аль КАДДАФИ
никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия. (Евангелие от Луки 9:62)
Харизматический лидер превращается в вождя тогда, когда люди его поддерживающие доверяют ему полностью и без остатка, и готовы пойти даже на смерть ради него. Революция не может быть осуществлена без вождей, однако для удержания Власти харизмы недостаточно, для удержания Власти надо уметь руководить аппаратом управления, для чего склад мышления вождя должен быть направлен на созидание, ибо в самом процессе созидания заложена цепь последовательных и рациональных действий направленных на достижение результата. Причём достигаемый результат не может быть конечным, а есть промежуток, ориентир, отправная точка, если угодно, для достижения следующего результата, более высокого порядка. Пламенная мысль в купе с духом бесстрастного рационализма, руководимая железной волей достойна награды. Наивно считать, что наградой вождя будет любовь и уважение современников, либо почитание после смерти, настоящей наградой истинного вождя своего народа будет искреннее и неподдельное восхищение неизвестного историка, вникнувшего в суть происходившего в малой доле того, что было, и поделившегося своей мыслью с товарищами. И тогда сему давно ушедшему из жизни вождю воздастся! Наградой также может служить понимание, пришедшее в безупречном состоянии духа, что всё было сделано правильно, и то, что было не так, исправлено до степени на тот момент предельно возможной. Вождь не может быть слабым, вождь не может быть унылым, вождь не может быть утомлён, вождь должен всегда стремиться вперёд, не оглядываясь назад и по сторонам. Но он должен знать, что происходит вокруг, он должен это изучить до того, как стал вождём, ибо времени на сомнения больше не будет, права на ошибку тоже, всё, что он будет делать должно быть единственно верным.
Построение формации Государственного капитализма требует проведения широкой и всесторонней работы над ошибками, допущенными наиболее известными философскими, идеологическими, политическими, социологическими и экономическими школами, с чего собственно и начался мой катехизис, с критики классической политэкономии, что белой нитью прошито через все главы. Мы говорили о кризисном накоплении капиталов, как современном этапе дегенерации российской действительности, о причинах его породивших. О российской Власти и её нынешнем лидере, и наконец, об политических, социологических, экономических и психосексуальных причинах, толкающих общество в пучину революции. Настало время обсудить философию того лидера, что безусловно сделал работу над ошибками своих идейных предшественников, долго был неуязвим, во всех планах, однако жизнь взяла своё. Смерть от рук сограждан, не есть ли высшее свидетельство его жизни, как революционного вождя и харизматического лидера своего народа? В тоже время ожесточённого сопротивление сторонников его имени, превосходящим силам извне, даже после его смерти не есть доказательство его правоты при жизни? Попробуем разобраться.
13 Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий. 14 Ибо *Он* *поступит,* как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: 15 и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. 16 Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; 17 точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; 18 получивший же один талант пошел и закопал *его* в землю и скрыл серебро господина своего. 19 По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. 20 И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них. 21 Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. 22 Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них. 23 Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. 24 Подошел и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, 25 и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое.2 6 Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; 27 посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; 28 итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, 29 ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; 30 а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. Гл 25.13-30)
ГЛАВА XII. КРАХ КОММУНИЗМА
В предыдущей главе мы рассматривали труды полковника Муаммара аль-Каддафи через призму их отношения непосредственно к такому политическому строю, как либеральная демократия. Вскрылась невидимая, но ощутимая связь между сим строем и диктатурой, открылся маскировочный смысл либерализма, хотя это и не открытие в чистом виде, скорее констатация факта, но, с точки зрения именно третьей всемирной теории эта констатация настолько остра, что уже невозможно пройти мимо, не уколовшись. Раскрытием сущности либеральной демократии истинно назидательные моменты «Зелёной книги» не ограничиваются, однако о положительном аспекте теории бывшего ливийского лидера в следующих главах.
Теория Муаммара аль-Каддафи вне всякого сомнения повлияла на его жизненный путь, повлияла и на конец этого пути, печальный конец. Как и любая умозаключающая схема, она имеет собственные изъяны, как несущественные, так и фатальные. Фатализм данной теории видится в утопической приверженности социалистическим идеалам, пронизывающей красной нитью всю «Зелёную книгу» от корки до корки.
Сам Каддафи, безусловно считавший себя революционером писал так: «Революционеры, воспринявшие теорию Карла Маркса, неимущего мыслителя из чужой страны, с иной религией, говорящего на другом языке, - примкнули к ней не из чувства фанатизма, но веря в то, что она научна».
Далее по тексту книги прямых восторженных откликов о классиках марксизма-ленинизма нет, но всё же излагаемые политэкономические взгляды, хоть и грешат неточностями, но весьма близки по содержанию к основным постулатам марксистского учения, что просматривается в следующем:
«Почему трудящиеся получают заработную плату? Да потому, что они осуществляют производственный процесс в интересах других, - тех, кто их нанял для изготовления продукции. Следовательно, они не потребляют производимый ими продукт, а вынуждены уступать его в обмен на заработную плату. Правильным же является принцип: "кто производит, тот и потребляет". Наемные работники, как бы ни был велик их заработок, - это те же рабы. Наемный работник находится в полурабской зависимости от нанявшего его хозяина. Более того, он временный раб и в основе его рабства - работа, за которую он получает плату от работодателя, независимо от того, является ли работодателем частное лицо или государство. Несмотря на различие форм собственности, начиная от консервативных и кончая прогрессивными, работники в своих отношениях с собственниками или производственными предприятиями, с точки зрения своих личных интересов, остаются наемниками при всех ныне существующих формах собственности. Даже предприятия государственного сектора платят своим работникам заработную плату и предоставляют им различные социальные блага, схожие с теми подачками, которым удостаивают своих работников богачи, владельцы частных производственных предприятий…»
Здесь в популистической форме отражена явная критика капиталистического способа производства, при котором средства производства находятся в руках капиталиста, а рабочая сила нанимается за деньги, с целью оплодотворения данных средств производства, получения товара, и извлечения прибавочной стоимости на благо капиталиста (личное потребление предметов роскоши, отчисления в резервный фонд, расширение производства).
Довольствоваться заработной платой наёмный работник, по мнению Каддафи не может, ибо её недостаточно для удовлетворения потребностей, а, следовательно, обретения пресловутой свободы (отсюда следует эмоциональный вывод, о полурабской зависимости работника от т.н. «хозяина», либо государства) В оригинале это звучит так:
Свобода человека неполна, если его потребностями управляют другие. Стремление к удовлетворению потребностей может вести к порабощению человека человеком, эксплуатация также порождается потребностями. Удовлетворение потребностей - реально существующая проблема, и, если не сам человек управляет своими потребностями, возникает борьба…
Цель нового социалистического строя - создать счастливое общество, счастливое в силу своей свободы, что осуществимо только при удовлетворении материальных и духовных потребностей человека при условии, что никто не будет препятствовать удовлетворению этих потребностей и контролировать их. Удовлетворение потребностей должно осуществляться без эксплуатации или закабаления других, иначе оно войдет в противоречие с целями нового социалистического общества.
Логичен вопрос: «Что если в счастливом социалистическом обществе один работает хорошо, а другой плохо, а потребности второго больше первого, но ради достижения «счастья удовлетворения потребностей» второй получает блага, в большем объёме, следовательно, первый затрачивает большее усилие для получения единицы блага для удовлетворения своей потребности, а второй, следовательно, меньшее? А если эта разница будет в десятки раз? Следовательно, «социалистическая свобода», есть по существу вампиризм тунеядцев? Получается социализм по Каддафи можно выразить фразой «Кто не работает, тот всё равно ест?» Что косвенно подтверждается следующим утверждением:
Если допустить экономическую деятельность в масштабах, превышающих удовлетворение личных потребностей человека, то, получив сверх своих потребностей, этот человек тем самым помешает другим удовлетворить их потребности. Накопление доли общественного богатства в размере, превышающем потребности одного человека, является уже посягательством на потребности другого человека.
Парадокс социального неестества третьей всемирной теории невозможно умалить даже размышлениями о партнёрстве: «Работа за плату является не только рабством, как сказано выше, но и работой без стимулов, ибо производитель в таком случае - наемный рабочий, а не равноправный партнёр», ибо уравниловка убивает стимулы похлеще осознания работы «на дядю», также неполноценен довод о добросовестности работников: «Тот, кто работает на социалистическом предприятии и является партнёром, также, безусловно, добросовестен в своем отношении к производству, и его добросовестность основывается на том, что произведенная продукция позволяет ему удовлетворять свои материальные потребности», потому как после достижения потолка в удовлетворении потребностей, дальнейшая добросовестная работа возможна лишь «из под палки», и добросовестной назвать уже её будет нельзя. Далее, известно, что невольный, рабский труд (который будет выполнять работник, когда доступные для него потребности удовлетворены), как известно, непроизводителен.
Приходим к выводу об утопичности примитивной социалистической политэкономии ливийского лидера, основанной по-видимому не на опыте развитого промышленного производства, а на опыте распределении доходов от добычи и продажи природных ресурсов, чем в пересчёте на душу населения Ливия весьма обеспечена.
Однако данная проблема «уравниловки», «отсутствия стимулов», «социалистического понуждения к труду» на самом деле была решена классиками марксизма-ленинизма за долго до появления Муаммара аль-Каддафи на политической сцене. Слово предоставляем Карлу Марксу. В форме критики параграфов программы немецкой рабочей партии в 1875 году («Критика Готской программы) Маркс отвечает на важнейшие политэкономические вопросы, регламентирующие права членов общества на распределение доходов при общественном достоянии на средства производства, на какие Каддафи, равно как и ряд иных мыслителей-социалистов должным образом ответить неспособны. Форма, тех или иных теоретических выкладок различна, но концентрированный смысл социалистического утопизма выражен в следующих параграфах немецкой рабочей партии: «Труд есть источник всякого богатства и всякой культуры, а так как приносящий пользу труд возможен лишь в обществе и при посредстве общества, то доход от труда принадлежит в неурезанном виде и на равных правах всем членам общества». «Освобождение труда требует возведения средств труда в достояние всего общества и коллективного регулирования совокупного труда при справедливом распределении трудового дохода» На что К. Маркс веско парирует:
Что такое "справедливое" распределение? Разве буржуа не утверждают, что современное распределение "справедливо"? И разве оно не является в самом дело единственно "справедливым" распределением на базе современного способа производства? Разве экономические отношения регулируются правовыми понятиями, а не наоборот, не возникают ли правовые отношения из экономических? И разве разные социалистические сектанты не придерживаются самых различных представлений о "справедливом" распределении?...
…“Всем членам общества”? Даже и неработающим? Где же тогда “неурезанный трудовой доход”? Только работающим членам общества? Где же тогда “равное право” всех членов общества?...
…Если выражение “трудовой доход” мы возьмем (в смысле продукта труда, то коллективный трудовой доход окажется совокупным общественным продуктом.
Из него надо теперь вычесть:
Во-первых, то, что требуется для возмещения потребленных средств производства.
Во-вторых, добавочную часть для расширения производства.
В-третьих, резервный или страховой фонд для страхования от несчастных случаев, стихийных бедствий и так далее.
Эти вычеты из “неурезанного трудового дохода” — экономическая необходимость, и их размеры должны быть определены на основе наличных средств и сил, отчасти на основе теории вероятности, но они никоим образом не поддаются вычислению на основе справедливости.
Остается другая часть совокупного продукта, предназначенная служить в качестве предметов потребления.
Прежде чем дело дойдет до индивидуального дележа этой оставшейся части, из нее вновь вычитаются:
Во-первых, общие, не относящиеся непосредственно к производству издержки управления.
Эта доля сразу же весьма значительно сократится по сравнению с тем, какова она в современном обществе, и будет все более уменьшаться по мере развития нового общества.
Во-вторых, то, что предназначается для совместного удовлетворения потребностей, как-то: школы, учреждения здравоохранения и так далее.
Эта доля сразу же значительно возрастет по сравнению с тем, какова она в современном обществе, и будет все более возрастать по мере развития нового общества.
В-третьих, фонды для нетрудоспособных и пр., короче — то. что теперь относится к так называемому официальному призрению бедных.
Лишь теперь мы подходим к тому “распределению”, …а именно к той части предметов потребления, которая делится между индивидуальными производителями коллектива.
“Неурезанный трудовой доход” незаметно превратился уже в “урезанный”, хотя все удерживаемое с производителя как частного лица прямо или косвенно идет на пользу ему же как члену общества.
Подобно тому, как исчезла фраза о “неурезанном трудовом доходе”, так исчезает теперь и фраза о “трудовом доходе” вообще…
Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло. Соответственно этому каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему. То, что он дал обществу, составляет его индивидуальный трудовой пай. Например, общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя — это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нем. Он получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме.
Здесь, очевидно, господствует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, поскольку последний есть обмен равных стоимостей. Содержание и форма здесь изменились, потому что при изменившихся обстоятельствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, и потому что, с другой стороны, в собственность отдельных лиц не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления. Но что касается распределения последних между отдельными производителями, то здесь господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой.
Поэтому равное право здесь по принципу все еще является правом буржуазным, хотя принцип и практика здесь уже не противоречат друг другу, тогда как при товарообмене обмен эквивалентами существует лишь в среднем, а не в каждом отдельном случае.
Несмотря на этот прогресс, это равное право в одном отношении все еще ограничено буржуазными рамками. Право производителя пропорционально доставляемому ими труду; равенство состоит в том, что измерение производится равной мерой — трудом.
Но один человек физически или умственно превосходит другого и, стало быть, доставляет за то же время большее количество труда или же способен работать дольше; а труд, для того чтобы он мог служить мерой, должен быть определен по длительности или по интенсивности, иначе он перестал бы быть мерой. Это равное право есть неравное право для неравного труда… Далее: один рабочий женат, другой нет, у одного больше детей, у другого меньше, и так далее. При равном труде и, следовательно, при равном участии в общественном потребительном фонде один получит на самом деле больше, чем другой, окажется богаче другого и тому подобное. Чтобы избежать всего этого, право, вместо того чтобы быть равным, должно бы быть неравным.
Исходя из вышеизложенного, Маркс однозначно признаёт несправедливость распределения трудовых доходов при «освобождённом труде», ибо доход от труда всё же урезан, и принадлежит членам общества отнюдь не на равных правах. Получаем очевидный перекос в сторону несправедливого распределения благ в пользу слабоумных, ленивых и больных, ибо право исходя из утверждения Маркса, должно быть «неравным», иначе «неравной» будет возможность удовлетворения личных потребностей разными членами этого общества, как наглядно отмечено выше. Однако в замечании Маркса нет ничего нового, доселе неизвестного, есть констатация факта противоречия социализма и закона, только в терминах классической политэкономии. Несмотря на то что средства производства об обобществлены и отсутствует «эксплуатация человека человеком», всё равно свобода удовлетворения потребностей одних сталкивается с неравенством перед законом в части распределения благ других. Проблема обозначена, и казалось бы ситуация безвыходная.
И всё же Маркс не был бы злым гением, если бы не нашёл лазейку из этой ментальной ловушки. По его мнению данная несправедливость обусловлена, повторюсь тем, что «Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло.»
Далее по тексту следует феерический вывод, «сбрасывающий» путы парадоксов, открывающий беспрецедентный горизонт для полёта мысли, соединяющий в себе политэкономику и фантастику, собственно отличающий высокоорганизованный марксизм от остальных явно ущербных социалистический учений:
«Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит после долгих мук родов из капиталистического общества … На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!»
Вот оно что! Эврика! Это «выход» из положения, тупикового, и явного противоестественного социалистического положения! Это прорыв, это новая вера, вера в неизбежное светлое будущее потомков, греющая стальные сердца современников сурового настоящего. И люди поверили:
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор,
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца - пламенный мотор.
(Марш Сталинской авиации).
Русские большевики осознали силу марксизма в полной мере, ибо переход науки в лозунг, был настолько кропотливо закамуфлирован, что даже достаточно опытный глаз на стадии теоретической обкатки теории марксизма не видел столь очевидных изъянов. Труды Маркса оказались замечательным подспорьем для большевиков в качестве методических материалов для зомбирования масс. Хорошо известный шаман «марксистского вуду» Владимир Ленин (Ульянов) в сочинении «Государство и революция» приводит следующие рассуждения:
«Справедливости и равенства, следовательно, первая фаза коммунизма дать еще не может: различия в богатстве останутся и различия несправедливые, но невозможна будет эксплуатация человека человеком, ибо нельзя захватить средства производства, фабрики, машины, землю и проч. в частную собственность. Разбивая мелкобуржуазно неясную фразу Лассаля о "равенстве" и "справедливости" вообще, Маркс показывает ход развития коммунистического общества, которое вынуждено сначала уничтожить только ту "несправедливость", что средства производства захвачены отдельными лицами, некоторое не в состоянии сразу уничтожить и дальнейшую несправедливость, состоящую в распределении "предметов потребления "по работе" (а не по потребностям)…
0
0
