Кремль постоянно твердит, что опирается на абсолютное большинство народа, оппозиция же создать свое большинство не в состоянии. Так оно и есть. Однако проблема вовсе не в большинстве. Тем паче что никаких механизмов прямой апелляции к народным массам у оппозиционных лидеров сейчас нет. Проблема – в меньшинстве.
Известно, что историю нации, страны, цивилизации движет вперед активное творческое меньшинство. Составляющее примерно 2% населения. Это меньшинство выполняет две исключительно важные функции:
а) реагирует на вызовы истории и умеет (или же не умеет) найти на них ответ; в зависимости от качества ответа цивилизация (страна, нация) открывает новый этап своего развития либо гибнет; б) формирует общественную мораль, систему образцов и идеалов.
Те 2%, которые сегодня правят страной, вышли на поверхность в момент разрушения российско-советской империи, на рубеже 80-90-х годов прошлого века. Речь идет о людях, которые на точке перегиба истории, в ситуации краха советского проекта, оказались перпендикулярны прежнему государству – потому, не будучи скованы советско-имперскими моральными нормами и образцами, смогли достаточно быстро обустроить свой собственный режим на самых лакомых кусках советских руин. Глубокая ошибка – считать этих людей партаппаратчиками или кагэбешниками. Современный правящий слой состоит из двух групп:
— аутсайдеров советской системы, в силу разных причин оказавшихся на обочине официальных имперских структур и потому невзлюбивших все имперское; они научились носить маски советских чиновников, но эти маски не должны никого обманывать; характерный представитель этой группы – Владимир Путин;
— позднесоветских подпольных бизнесменов, которые в принципе не соприкасались с имперским государством и делали все возможное, чтобы не знать о его существовании; всевозможных торговцев антиквариатом и «вареными» джинсами; характерные представители этой группы – правящие олигархи (не все, но большинство).
Крах СССР и взлет этих самых сегодняшних двух процентов пришелся на период усталости значительной части человечества от больших идеологий и глобальных мегапроектов. Место идеологии уверенно начал занимать длинный, как великая сибирская река, батон докторской колбасы.
Нынешние правители России тогда, почти 20 лет назад, оказались абсолютно конгениальны этим усталым тенденциям. Они ведь давно знали, что никаких понятий системы типа «Родина», «Отечество», «свобода», «справедливость» — не существует. А есть лишь гешефт и механизмы его реализации. Именно поэтому, кстати, они сегодня с такой лебединой легкостью присваивают любые идеологические и словесные конструкции, представая в глазах обалдевшего народа своего то либералами, то националистами, то социалистами, то имперцами. Для них ведь все это – фразеология, не имеющая значения, бесплотная пропагандистская болтовня, выполняющая функцию седативного средства для окончательно сбитых с толку подданных. Эти люди не любят государство. Но, оказавшись у власти, не могут отказать себе в удовольствии использовать все механизмы и инструменты государства, включая аппарат легитимного насилия, для удовлетворения своих личных плотско-коммерческих интересов.
Сегодняшние разговоры о невероятном «усилении государства», звучащие, что характерно, как из кремлевских, так и антикремлевских сфер, просто смешны: нарастает вовсе не государство, а размах эксплуатации его возможностей для решения задач, к государственности никаким боком не относящихся. Для нынешних двух процентов государство не есть самостоятельный субъект, которому надо служить, который существовал задолго до нас и будет после нас. Нет – государство возникло в тот день и час, когда наш торговец джинсами воссел в начальственный кабинет, и умрет в секунду его отставки.
Борис Ельцин изначально не принадлежал к этому двухпроцентному слою, но со временем, в силу целого ряда причин – конъюнктурных и медико-физиологических – стал его заложником, а потом и выразителем воли. Правление «торговцев джинсами» окончательно оформилось в 1996 году, когда было впервые продемонстрировано, что для удержания власти как орудия защиты результатов приватизации советского наследства можно делать все, что угодно. Победа все спишет.
Но Ельцин все же был для этого правящего слоя не вполне своим. Он оставался политиком, отчасти мыслившим категориями больших свершений. Нужен был более цельный и целостный представитель именно этих 2%. Так появился Владимир Путин. Ожидания и надежды своих братьев-сестер по вере он полностью оправдал, что позволяет признать его вполне успешным правителем – разумеется, с точки зрения тех целей, которые на самом деле, без пропагандистских дураков, стояли (и все еще стоят) перед путинским Кремлем.
Правящие два процента создали новый моральный кодекс, основные положения которого сводятся к следующему:
— самое главное в жизни – это деньги; человек разумный должен стремиться только к деньгам; — человек может стремиться также к власти или славе, но, как правило, постольку, поскольку власть/слава способствуют, в конечном счете, приросту доходов в денежной форме; — субстанция денег священна; деньги могут быть даны лишь тем, кто правильно понимает их место и роль в жизни, но никогда не должны быть доверены профанам; — стремление человека к свободе, справедливости, защите национальных интересов и другим вещам, не имеющим прямого денежного эквивалента, противоестественно и потому недопустимо; тот, кто говорит, что ему нужна свобода, или справедливость, или еще какие чудеса похлеще – сумасшедший либо жулик.
Собственно, так Кремль и относится к настоящим оппозиционерам – как к безумцам или мошенникам; потому так жестко борется с маршами несогласных, подпитываемых, как ему представляется, гремучей смесью из этих двух аморальных категорий граждан. Со всякими Зюгановыми или Явлинскими все понятно – они изображают оппозицию, чтобы в нужный момент заработать денег на участии в выборах, а потому договориться с ними не составляет никакого труда; они – системные, моральные люди. А отморозки из «Другой России»? Ну, тут все ясно – Госдепартамент США платит неким жуликам, а эти жулики для массовки ангажируют сумасшедших.
Но вернемся к моральному кодексу:
— социальная иерархия есть лестница жрецов Молоха, священнослужителей культа денег; стоящий на более высокой ступени лестницы здесь заведомо совершеннее нижестоящего, потому у него больше прав и меньше обязанностей;
— для защиты своих финансовых интересов можно делать всё, кроме одного: нельзя нарушать денежные интересы жрецов более высокого уровня, проще говоря, начальства;
— каждый, кто поднимается вверх по лестнице Молоха, должен быть признан успешным; кто опускается – неудачником;
— всякий коллективизм разрушителен и вреден; всякий индивидуализм созидателен, прекрасен и почетен; нет и не может быть никакой основы для человеческой солидарности, кроме совместной деятельности по добыванию денег; солидарность прекращается тогда, когда меркантильные интересы ищущих молошьего благословения начинают расходиться;
— жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не тратить мучительно время на поиски прошлого или будущего; до нас уже был один потоп – и ничего, если еще один случится после нас, мы от этого уже никак не пострадаем;
— всякий, кто отрицает положения данного морального кодекса, — заведомый неудачник; он может быть признан также неудачливым аферистом (поскольку аферисты удачливые умеют использовать кодекс и никогда не идут против него) или, опять же, безумцем, вред от которого определяется лишь степенью его асоциальности.
С точки зрения этого морального кодекса, самым большим неудачником в истории был Иисус Христос. Он не воспользовался счастливой возможностью захватить власть в Иерусалиме, крайне неудачно провел PR-кампанию, поругался с фарисеями, многие из которых к нему изначально благоволили, испортил отношения с потенциальными спонсорами, начав зачем-то изгонять торгующих из Храма; точно знал, что его арестуют, но так и не бежал из Гефсиманского сада; наконец, не смог воспользоваться благосклонностью Пилата. Важно еще понимать, что судьбу этого несчастного лузера решило как раз большинство, поэтому жаловаться Ему не на кого. Иисус оставил всего 12 учеников – детский лепет! Император Тиберий на установочной пресс-конференции мог бы сказать: «Нас не интересуют маргинальные группы, особенно малочисленные; положение Римской империи столь устойчиво, что мы вполне можем смотреть на них свысока».
Главный же положительный герой путинской России – это Иуда Искариот. С одной лишь поправкой: ни на какой осине он не повесился, а напротив, удачно вложив тридцать сребреников в быстрорастущие акции сырьевой монополии «Иуднефтегаз», вскоре получил статус наставника молодежи и с тех пор читал лекции представителям общественного движения «Союз молодых саддукеев» (СМС) в специальных летних лагерях на Галилейском море. Объясняя, как ничтожен и жалок был Тот, кто называл себя Мессией, и как прекрасна власть римских императоров, вполне одобренная Общественной палатой, она же Синедрион.
Примечательны и интеллектуально-эстетические образцы, которые предлагают народу современные два процента.
Достаточно вспомнить группу «Серебро», под ультрапатриотические завывания первого ТВ-канала получившую третье место на «Евровидении». Ее Song N 1 представляет собою недвусмысленное идеологическое послание (по всей видимости, обожаемо ненавистному Западу):
Это песня о грязных деньгах. Девочки, зажигаем! Слушайте меня, Девочки, приготовились! Мы сделаем это! Вижу, ты клеишься ко мне, Но лучше поостынь. Ты хочешь попытать со мной удачи, Ведь я сразила тебя наповал. Неужели ты не видишь, как я двигаюсь? Обрати внимание на моё платье, сияющую кожу. Знаешь, у меня есть место, Где ты ещё не бывал.
(Возможно, в последних двух строках речь идет о Штокмановском газоконденсатном месторождении, одном из крупнейших в мире.)
Ничуть не хуже – суверенно-демократическая программа «Сука-любовь» на обновленном НТВ. В этом же ряду – патриотическая новейшая история, согласно которой правление Владимира Путина есть «власть национального гения, чудная власть», кроме того, нынешний президент – самый успешный правитель России со времен Александра I. Так теперь можно, так нужно, так правильно.
Сегодняшние два процента – профессиональные временщики, пришедшие схватить свой фарт и отбежать на обочину вечности. Соревноваться с ними на их поле – безнравственно и бессмысленно. Оппозиция в сегодняшней России должна заниматься совсем другим.
А именно:
— формулированием новой морали; — формированием и консолидацией новых «двух процентов»; — выдвижением лидера, который повел бы за собой другое активное творческое меньшинство, эти самые новые два процента. Отсюда и требования к единому кандидату. Он не должен быть страшно любим народом или расталкивать локтями официальных преемников. Он не может рассуждать в категориях быстрого успеха. Зато он обязан качественно (не количественно!) отличаться по своему миросозерцанию и органическим моральным установкам от правителей нынешних. Он должен быть перпендикулярен сегодняшней России, как молодой торговец джинсами был перпендикулярен далекому СССР.
Праймериз единого оппозиционного кандидата – это выбор моральный и эстетический, а не политический. Поиск доверия не большинства, но меньшинства. Тех 2%, которые смогут ответить на историческое требование создания нового государства. Если, конечно, у нас еще осталось время для исполнения этого прямого требования.
От нас почти не зависит, сможет ли мы победить. Но только от нас зависит, сумеем ли мы оказаться готовыми к этой – нереальной и все-таки очень возможной – победе.
Станислав Белковский
0
0
