Портрет русского националиста

Автор, давно и долго общаясь с этой средой, более того – разделяя
установку, что родная нация (в данном случае русская – великорусы,
малорусы и белорусы вместе) превыше всего, считает необходимым
высказаться по тем предметам, которые, по его мнению, превращают
нынешний русский национализм в нечто совершенно противоположное тому,
что следует из его названия. Предметом изучения будут не полуграмотные
отморозки, уверенные, что все зло идет от «чурок», а «интеллектуалы»
данного направления. Попытаемся дать обобщенный портрет
интеллектуального представителя русского национализма нашего времени.

Наверное, не одного автора, но многих в этом национализме отталкивает
нигилистическое отношение как раз к реальной русской нации, ее
исторической памяти, ее ментальности, ее святыням и ее государственности.
Вряд ли найдется другая среда, кроме русских националистов (будем для
краткости называть объект нашего изучения так и без кавычек), в которой
бы так резко проявлялось неприятие русской нации.

В чем это выражается конкретно? В отношении к некоторым знаковым вещам
для почти каждого русского (кроме националиста). Эти вещи: 1)
Православие, 2) российская великодержавность, 3) победа в Великой
Отечественной войне. Не обязательно, однако, что средний русский
националист не приемлет все эти три ценности. Но фобия в отношении хотя
бы какой-то одной из них у него обязательно присутствует.

В отношении к Православию, как фундаментальной ценности русской нации на
протяжении многих столетий, у националистов это редко проявляется в
подчеркнутом неверии, в атеизме. Большинство националистических
интеллектуалов – люди, считающие себя верующими. Но далеко не все они
отождествляют себя с Русской Православной Церковью Московского
Патриархата. Нередко они являются прихожанами РПЦЗ. Хотя организационно
она и объединена с РПЦ, но на низовом уровне различия остались, и
существенные. Воцерковленные люди их тонко знают. Некоторые записываются
в старообрядцы. Самая мягкая форма неприятия РПЦ – отрицание ее
существующего руководства.

Однако у части националистов имеется некое онтологическое неприятие
христианства вообще. Отсюда широкое увлечение большой части этой публики
либо язычеством (неоязычество, ведизм, "родноверие"), либо
экзотическими на русской почве религиями вроде гностицизма,
зороастризма, дзен-буддизма и т.д. Такой националист считает Православие
главной причиной всех, по его мнению, бед русской нации. Православие
делает русских людей послушными, незлобивыми, всечеловечными, и это
мешает им сплачиваться против инородцев. Эта публика противопоставляет
себя русским националистам, придерживающимся Православия, считая только
себя настоящими националистами. По личному наблюдению, русские
националисты, придерживающиеся Православия, в последние годы как-то реже
стали называть себя националистами. Значит, тенденция к отождествлению
русского национализма и анти-Православия превалирует.

Русский националист считает, что многие беды русской нации произошли
также от того, что долгие века Россия была империей. Это привело к тому,
что русские перестали отличать себя от инородцев, смешались с ними.
Империя высасывала из русских жизненные соки, истощила их "витальную
силу". Не проводится различия между Российской империей и СССР, так как
советский период был, по их мнению, логическим продолжением имперского.
Одни считают, что империя всегда противоречила потребностям русских.
Другие согласны с тем, что империя одно время способствовала выживанию
русских в сложном мире. Однако теперь времена другие, и русским
необходимо замкнуться в моноэтническое государство. Отсюда – различные
проекты демонтажа того, что еще осталось от российской
государственности. От умеренных – сохранение ее в существующих границах
при установленной законом "государствообразующей" (вероятно, по типу
КПСС – "руководящей и направляющей") роли русских – до радикальных –
создание на территории РФ нескольких "русских республик".

Небольшая группа русских националистов, ратующая все-таки за империю,
мыслит ее совсем на иных принципах, чем те, на которых она строилась
столетиями. Справедливо отвергая ленинское определение Российской
империи как "тюрьмы народов", они считают, что вот теперь-то уж Россия
обязана таковой "тюрьмой" для нерусских народов стать. Ибо, дескать,
"натерпелись ужо от инородцев, хватит", пора русским стать "нацией
господ".

Наконец, священная в памяти большинства русских победа в Великой
Отечественной войне вовсе не является для многих русских националистов
ни священной, ни предметом гордости. А для многих из них она и вовсе
служит объектом неприкрытой ненависти. Почему? Для одних – это победа
"безбожного коммунистического режима" (некоторые не забывают добавить:
"еврейско-коммунистического"). Вторые прикрываются скорбью по десяткам
миллионов русских людей, убитых в этой войне в конечном итоге из-за
преступной политики большевиков и лично Сталина. Победа, добытая такой
ценой-де, не вызывает у них иных чувств, кроме ненависти к тому режиму и
скорби по напрасным жертвам. Ну, а третьи и вовсе считают, что в той
войне "мировое масонство" кровью русских людей победило
человеколюбца-Гитлера, который на самом деле нес всему миру и в
особенности России освобождение от большевиков, масонов и кое-кого еще.

Один националист может чтить победу русского народа в Великой
Отечественной войне, но при этом быть язычником и стремиться к отделению
"Русской республики". Другой – исповедовать Православие и быть
державником, но при этом поклонником генерала Власова, Краснова, Шкуро и
фон Паннвица. Наконец, третий не скрывает своих симпатий к Гитлеру и
нацизму, сжигает иконы на "языческих праздниках" и мечтает о 100%-ной
расово чистой "нордической" Руси в дремучих лесах на Северной Двине.
Степень реальной русофобии у этих людей может быть различной, но общий
тренд налицо.

Я не оговорился, сказав о русофобии русских националистов. А как
еще это назвать? Ни в одной среде, даже среди отъявленных либералов, вы
не услышите столько унизительного о русском народе, как от некоторых
русских националистов. Похоже, для них нет реального русского народа, а
есть некий народ-мечта. Русские националисты служат не русскому народу,
какой он есть, а тому, каким он должен стать в их представлении. Стать
вопреки всему своему тысячелетнему историческому опыту.

Тут мы выходим на самый корень этих настроений. Русским националистам не нравится их собственный народ,
его история, обычаи, культура. Что-то из этого исторического багажа они
берут и абсолютизируют, но все остальное отвергают начисто. Они
стремятся навязать русским модели поведения и организации других
народов, создававшиеся веками на совсем иной, чем у русских, почве.
Одним из них импонирует всемирное экстерриториальное устройство
еврейских общин и государство Израиль, другим – модель чеченского тайпа.
Так или иначе, они хотят видеть русских какой-то копией евреев,
чеченцев или немцев периода Третьего рейха. Но не такими, какими они
есть.

В свое оправдание националисты говорят, что современный русский народ
является собой жалкое зрелище, находится в ужасном положении. Он унижен,
раздроблен, дезориентирован, а самое главное, по их понятиям – лишен
"разумной" ксенофобии. Вот эту значительно преувеличиваемую ими черту
русской ментальности, которую они называют "всечеловечностью", им
хочется вытравить. Уничтожим ее – и заживем хорошо. Как кто? Как
чеченцы, которые никак не выйдут из тупика кровной мести? Как
израильтяне, сотрясаемые терактами и восстаниями палестинцев? Или как
немцы под Гитлером, против которых был вынужден в итоге ополчиться весь
мир?

Русские националисты, конечно, яростно отрицают свою русофобию.
Напротив, по их мнению, русофоб – тот, кто "закрывает глаза на
недостатки нынешнего русского народа". То есть тот, кто не согласен с их
взглядами на переделку русского народа. Они сами швыряются обвинениями в
русофобии, как какой-нибудь радикальный сионист, считающий, что всякий,
кто не отзывается с восторгом и пиететом о любом отдельно взятом еврее –
уже антисемит. Впрочем, сионизм для части русских националистов –
нескрываемый пример для подражания.

С каким политическим направлением можно сблизить этот русский
национализм? Никоим образом не с консерватизмом. Ибо о какой
консерватизме может идти речь при отрицании любого из устоев
национального исторического сознания? Разумеется, не с либерализмом в
его традиционном понимании. Не потому, что сами националисты резко
противопоставляют себя либералам. Их противопоставление во многом
искусственно, так как националисты гораздо радикальнее либералов в
отрицании русских устоев. Но им свойственно нигилистическое отношение к
праву. Они мечтают о том времени, когда все нынешние "русофобы" "ответят
за базар". Их психология, если вырвется наружу, способна породить
массовые репрессии. В то же время крайний либерализм, современное
либертарианство, тоже отвергает право и пытается утвердить "свободу от
идеологий", оборачивающуюся на деле худшим идеологическим диктатом. Всем
известна история с запретом фигурки распятия Христа в итальянских
школах. Национализм можно считать реакцией на либертарианство, но такой
же уродливой, как оно само, этаким либертарианством навыворот.

Сложно отношение националистов к социализму. Многие его отвергают
начисто. Другие, напротив, убежденно называют себя социалистами (с
приставкой национал-). Некоторые готовы даже позитивно оценить советский
опыт социалистического строительства. Но тогда вершину его обязательно
видят в эпохе Сталина. То есть и здесь – явные крайности.

Видимо, русский национализм взял какие-то крайности от либерализма,
какие-то – от социализма. В своем отрицании существующего он сродни
радикальному революционному движению в России столетней давности. Он
ближе даже не большевизму, который имел отчетливую государственническую
доминанту, а анархизму или эсеровскому максимализму.
Этно-психологическая аналогия с революционерами начала ХХ века
напрашивается еще и потому, что многие русские националисты видят в
качестве своих идеологов таких людей, как С. Белковский, А. Шмулевич.

Радикализм в среде националистов моднее, чем консерватизм
(впрочем, некоторые из них называют себя "революционными консерваторами"
или «консервативными революционерами»). Для характеристики
националистов подойдут многие наблюдения авторов "Вех" над
революционерами столетней давности (опять-таки, не над всеми). Русскому националисту как виду свойственны неспособность к упорному умственному труду и крайнее доктринерство.
Хотя в отдельных случаях националист может блистать глубокой эрудицией в
отдельных предметах, логикой суждений и яркой образностью выражений.
Истина его не интересует, если она не согласуется с его доктриной. Он не
утруждает себя изучением названного предмета своей "любви и заботы" –
русского народа как реального исторического лица. Он берет отдельные
нравящиеся ему факты и превращает их в догму.

Неудивительно, что в среде националистов царит многообразие точек
зрения, часто противоположных, взаимоисключающих. Однако вряд ли в этом
плюрализме следует видеть какую-то "цветущую сложность" (выражение К.
Леонтьева). Все это просто разновидности нигилизма, зависящие от личных
пристрастий. Националисты одного толка видят самых злейших русофобов в
националистах отличающегося от них толка. То есть демонстрируют типичный
тоталитаризм мышления. Поэтому не приведи Господь, чтобы когда-нибудь
их разногласия вырвались из Интернета и тусовок на поприще реальной
политики!

Ясно, что такой русский национализм не имеет ничего общего с реальными интересами русского народа.

Конечно, на этом фоне есть и светлые пятна. Их будущее вызывает тревогу.
Они, видя все это, еще надеются изменить русский национализм к лучшему.
Их ждет одно из двух: или они переродятся сами под воздействием среды,
или они найдут в себе силы отмежеваться от этой среды. Противопоставить
себя ей уже терминологически – не русские националисты, например, а
русские правые. Либералы из СПС не так сильно дискредитировали слово
"правые", как наши националисты дискредитировали понятие "национализм".
Превратить же это затхлое болото в свежий ручей не под силу никому.

Справедливы слова одного из этих "светлых пятен", хорошо знакомого
автору русского националиста: "Господь милостив к России. Он пока хранит
ее от худшего, чем все, что с ней до сих пор случалось, – от прихода к
власти нынешних русских националистов!"