Другие, наоборот, видят заслугу П.А. Столыпина в его верности
охранительным, историческим и традиционным началам российского
самодержавия и рассматривают его как убежденного противника
представительной демократии, либерализма, конституционного строя.
Нетрудно заметить, что подобные взаимоисключающие оценки не позволяют
сделать правильные выводы из сложной и весьма противоречивой политики
той эпохи.
Столыпин был, безусловно, сторонником и автором целого ряда правовых и
экономических реформ, в первую очередь аграрной реформы, ведущей к
разрушению крестьянской общины и создания слоя зажиточного крестьянства,
которое должно было послужить опорой власти.
В то же время в политической сфере Столыпин был последовательным
консерватором, убежденным монархистом, стремившимся сохранить в новых
исторических условиях основы самодержавия и привилегии дворянства.
Однако этот консерватизм сочетался со стремлением перевести Россию на
адекватный началу ХХ века путь социально-экономического развития.
При этом Столыпин принципиально отличался от
правых монархистов, требовавших не только подавления революционной
смуты, но и реставрации неограниченного самодержавия.
По их мнению, Манифест 17 октября 1905 года, провозгласивший ряд
основных гражданских свобод, был досадным недоразумением, вызванным
давлением со стороны поднимающейся революционной волны. Наоборот, Петр
Аркадьевич опирался в Государственной Думе в основном на партию
октябристов и ряд других близких к ней по духу организаций, видевших в
основных принципах Манифеста 17 октября 1905 года основы политического
развития России и залог ее мирного реформирования. Столыпин подчеркивал,
что «преобразованное по воле монарха отечество наше должно превратиться
в государство правовое». Следует заметить, что после создания народного
представительства предпринимались попытки достичь соглашения между
правительством с либеральной общественностью. Незадолго до роспуска 1-й
Государственной Думы велись консультации о приглашении в новый кабинет
популярных парламентских и общественных деятелей, принадлежавших к
«Союзу 17 октября» и Конституционно-демократической партии. Столыпин,
занимавший тогда пост министра внутренних дел, принимал участие в тайных
переговорах с умеренными представителями оппозиции о создании
коалиционного правительства. Однако переговоры провалились. Власть
отвергла требование депутатов о создании ответственного перед Думой
кабинета под руководством кадетов, имевших парламентское большинство.
После роспуска 1-й Государственной Думы 8 июля 1906 года
императорским указом Петр Столыпин был назначен председателем Совета
министров России. Вскоре глава правительства предпринял еще одну
неудачную попытку договориться с умеренно либеральными кругами.
Ведущей оппозиционной силой тогда была партия кадетов,
конституционных демократов (Партия народной свободы). Кадеты боролись за
переход России к конституционному строю, добивались демократических
выборов в Государственную Думу, ответственного перед парламентом
правительства.
В то же время кадеты не выступали против института монархии, не
призывали к созданию республиканского строя, а были противниками
царского самодержавия. Кадеты отвергали методы революционного насилия,
присущие социалистическим партиям, выступая за мирный переход страны к
демократии. В программе партии кадетов говорилось, что «Россия должна
быть конституционной и парламентской монархией. Народные представители
избираются всеобщею, равною, прямою и тайною подачей голосов без
различия вероисповедания, национальности и пола». По мнению кадетов,
«всякие сословные различия должны быть отменены». Это была
последовательная программа буржуазно-демократических преобразований.
Оценивая реформаторскую деятельность Столыпина нельзя не учитывать,
что он не был полностью свободен в своих начинаниях, безусловно зависел
от воли императора и его окружения. Так, многие публицисты считают
Столыпина главным инициатором введения военно-полевых судов с целью
подавления революционного движения и террора социалистов-революционеров.
Однако, военно-полевые суды Николай II хотел учредить еще в декабре
1905 года, но тогдашний глава правительства граф С. Витте этому
воспротивился. Эта мера была введена после серии кровавых
террористических покушений, в том числе и на самого Столыпина. На
рассмотрение таких дел отводилось не более 48 часов, приговор приводился
в исполнение в течение суток.
Многие реформаторские начинания Столыпина отвергались и
блокировались. Так, Государственная Дума одобрила три вероисповедальных
закона, но два задержал Государственный Совет, а третий не был утвержден
царем. Законопроект о неприкосновенности личности не прошел через Думу,
а законопроект о допуске адвокатов к участию в следствии не был одобрен
Государственным Советом. Как отмечает историк С.А.Степанов в книге
«Загадки убийства Столыпина» «борьба между твердолобыми консерваторами и
умеренными реформаторами в правительственных кругах не прекращалась ни
на мгновение».
Столыпин активно боролся против влияния
Григория Распутина, добиваясь удаления его из Санкт-Петербурга. Это
вызывало неудовольствие царской семьи.
С именем Столыпина связан роспуск 2-й Государственной Думы и
изменение правил выборов изданием нового избирательного положения от 3
июня 1907 года, которое явилось прямым нарушением Манифеста 17 октября
1905 года, обещавшего не принимать законов в обход парламента. Поэтому
эти события получили название третьеиюньского государственного
переворота. В результате система выборов была дополнительно изменена в
пользу состоятельных классов, и в первую очередь поместного дворянства с
целью искусственно создать необходимое правое большинство для одобрения
и успешного проведения в жизнь мероприятий правительства. По новому
положению каждые 230 земельных собственников посылали одного выборщика
на губернское собрание, торгово-промышленный класс одного на тысячу,
крестьяне одного на 60 тысяч, рабочие одного на 125 тысяч.
Такой политический курс создавал почти непреодолимую пропасть между
правительством и либеральной оппозицией, подвергавшейся к тому же
полицейским преследованиям. Лидер кадетов Павел Милюков считал, что
«между двумя тенденциями, дворянской и демократической, не могло быть
примирения».
Существенные разногласия между кадетами и Столыпиным касались
проведения земельной реформы. Крестьянский вопрос в России стоял очень
остро, о чем свидетельствовали постоянные аграрные беспорядки, нередко
сопровождавшиеся поджогами и разорением помещичьих усадеб. Голодные годы
были регулярным спутником крестьянской жизни. В ряде губерний голод
свирепствовал и в период столыпинских реформ. Голодало около 30
миллионов крестьян.
Важнейшей проблемой было малоземелье
крестьянства, и многие видели решение вопроса в отчуждении помещичьих
(частновладельческих) земель в пользу крестьянской общины.
Но если октябристы, партия либеральных помещиков, соглашалась только в
«случае государственной важности» на передачу части помещичьих земель
крестьянам за «справедливое вознаграждение», то левые народнические
партии -социалисты-революционеры и народные социалисты, которые
усматривали в крестьянской общине прообраз будущего социализма,
выступали за социализацию земли, конфискацию помещичьего землевладения
без всякого выкупа и уравнительное землепользование.
Кадеты занимали в земельном вопросе позицию компромисса, учитывающего
интересы крестьянства. Они предлагали частичное отчуждение
частновладельческих земель и передачу их крестьянам во владение или
пользование личное или общинное. Кадетский законопроект предусматривал
создание государственного земельного запаса для обеспечения
безземельного и малоземельного населения за счет казенных, удельных,
монастырских и частновладельческих земель (последние отчуждались с
компенсацией). Хорошо известно, что с момента освобождения крестьян в
1861 году величина крестьянского надела уменьшилась вследствие роста
населения.
Как отмечает лидер кадетов Павел Милюков в своих «Воспоминаниях»,
«дворяне хотели сохранить не только свои земли, но и рабочие руки.
Продажа дворянских земель ослабляла правящий класс. Оставалось
разрушение общины по принципу: богатым прибавиться, у бедных отнимется».
Иначе видел смысл земельной реформы сам Столыпин. По словам
Столыпина, «правительство делало ставку не на убогих и пьяных, а крепких
и сильных». Согласно указу от 9 ноября 1906 года крестьяне получали
право выхода из общины и получения своего земельного надела в частную
собственность. При желании крестьянин мог выйти из общины и перевести
свое хозяйство на хутор. Был создан Крестьянский банк, который выдавал
ссуды для покупки крестьянами земли у государства и частных
собственников.
В отличие от своих либеральных оппонентов Столыпин считал, что
сначала необходимы экономические реформы (создание слоя «крепких
мужиков», избавление от крестьянской бедности) и только потом
политические. Столыпин утверждал: «Пока крестьянин беден, пока он не
обладает личной земельной собственностью, пока он насильно находится в
тисках общины, он остается рабом и никакой писанный закон не даст ему
гражданской свободы».
В этих словах содержится признание тяжелейшего положения крестьянства в России со стороны главы царского правительства.
Другое дело, что эти аграрные преобразования вели к расслоению
крестьянства, оставляли в неприкосновенности дворянское землевладение и
не могли полностью решить крестьянский вопрос. Достаточно сказать, что к
1917 году не более 30% крестьян оказались собственниками, большинство
крестьян не пожелало выйти из общины.
Как пишет историк Валерий Бушуев: «Столыпин старался реформами сверху
расчистить почву для развития капитализма по наиболее консервативному
«прусскому пути». Столыпин был убежден в необходимости гарантировать
неприкосновенность частной собственности; предоставляя крестьянам такое
право, не считал возможным нарушать права крупных землевладельцев.
Безусловно, Столыпин испытывал сильнейшее давление справа, со стороны
антиреформаторских сил, имевших сильное влияние при царском дворе. В
своих мемуарах руководитель петербургского охранного отделения с 1906 по
1908 год генерал Герасимов писал о кампании травли, которую
«систематически вели против Столыпина как деятели СРН («Союза русского
народа»), так и близкие к этой организации сановники и придворные».
Поддержав сначала жесткие мероприятия правительства против
революционеров и роспуск 2-й думы, крайне правые впоследствии стали
противодействовать реформам Столыпина.
Важно также отметить, что Столыпин был убежденным
патриотом-государственником, для которого величие и державное могущество
Российской империи было основным императивом деятельности. Столыпин
говорил о своем страстном желании «обновить, просветить и возвеличить
родину, в противность тем людям, которые хотят ее распада».
Можно провести определенные параллели между
фигурами Столыпина и «железного» канцлера Германии Бисмарка, также
сочетавшего реформаторскую и охранительную политику.
Уже в эмиграции лидеры кадетов по разному оценивали политику
Столыпина и упущенные возможности договориться с правительством. Если
Павел Милюков сохранил критический взгляд на реформы Столыпина, то
многие его соратники по партии пересмотрели свои прошлые позиции.
В этом смысле весьма интересной представляется точка зрения Василия
Маклакова, известного адвоката, одного из видных представителей
умеренного крыла кадетской партии. Оценивая историческое значение
аграрных преобразований времен Столыпина, Василий Маклаков утверждал,
что «либеральная общественность не поняла, в какой мере столыпинская
крестьянская реформа была полезна для ее правого идеала».
Василий Маклаков вошел в историю, в том числе, как автор знаменитой
патриотической декларации группы видных представителей белой эмиграции,
приветствовавших победу Советского Союза над гитлеровской Германией и
посетивших советское посольство в Париже.
В воспоминаниях, посвященных работе в Государственной Думе, В.
Маклаков писал об упущенной возможности сотрудничества двух
реформаторских партий - октябристов и кадетов. «У обеих партий были те
же враги справа и слева, та же цель: проведение реформ мирным путем.
Если заботится о наилучшем использовании всех сил для этой цели, кадетам
и октябристам надо было вместе идти; октябристам стоять на правом
фланге для борьбы против Самодержавия, а кадетам на левом фланге для
отражения «Революции».
Но обе либеральные партии поступили иначе.
Они не поняли серьезности положения; борьба между собой занимала их
больше, чем совместная война против общих врагов.
Обе заключали с «правыми» и с «революцией» блоки друг против друга».
И хотя история не знает сослагательного наклонения, если бы события
развивались по этому сценарию, возможно России удалось избежать «великих
потрясений», которых так опасался Петр Аркадьевич Столыпин.
http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/stolypin_i_jego_opponenty_2011-10-13.htm
0
0
