Судьба Меньшикова

«Счастья баловень безродный» и его потомки

Феерическая судьба Александра Даниловича Меншикова (1673–1729) явилась буквальным воплощением пословицы «из грязи в князи». Между тем сам Меншиков знаменит не только своим взлетом из низов к подножию трона. В судьбе Александра Даниловича явственно проступают четыре различных Меншикова, знаменующих различные вехи его судьбы. Алексашка Меншиков – лучший друг царя Петра и блестящий полководец; светлейший князь и герцог Ижорский – вельможа и казнокрад, жизнь которого в последние годы правления великого преобразователя висела на волоске; генералиссимус и правитель государства, нареченный тесть императора Петра II; и, наконец, – «государственный преступник, заслуживающий самого сурового наказания», березовский ссыльный. Несомненно, более всего привлекателен Алексашка Меншиков, или, как его ласково называл Петр, Данилыч, – живой, веселый и азартный человек, душу которого еще не тронула язва корысти и честолюбия.

Пушкин со свойственной ему меткостью назвал Меншикова «счастья баловень безродный». Родословная светлейшего князя, повидимому, восходит к русскому крестьянству. Сам Меншиков пытался облагородить свое происхождение, возводя своего отца к «фамилии благородной литовской». Но фальсифицированная генеалогия Меншикова выглядит беспомощно. Неубедительны и попытки некоторых исследователей искать польские корни Меншикова. Сама фамилия Меншиковых имеет обыденное русское происхождение. Меншиком (Меньшиком) называли младшего сына в семье.

Отец Меншикова Данила был придворным конюхом. В одном документе 1689–1690 гг. говорится, что он служил в потешных полках, ставших впоследствии основой петровской гвардии. Широко известно, что юный Алексашка Меншиков бегал с лотком и торговал пирогами. А. С. Пушкин сомневался в достоверности этого сообщения, считая его выдумкой бояр, хотя и обыграл его в стихотворении «Моя родословная». Видный отечественный историк Н. И. Павленко, напротив, находит немало подтверждений этой версии. Так, токарь Петра I Андрей Нартов описывает в своих мемуарах весьма любопытную сценку, разыгравшуюся уже в конце жизни Петра I. Как-то раз Меншиков чем-то разгневал царя. «Знаешь ли ты, – в гневе закричал Петр, – что я разом поворочу тебя в прежнее состояние, чем ты был? Тотчас же возьми кузов свой с пирогами и скитайся по лагерю и улицам, и кричи: пироги подовые, как делал прежде. Вон!» Находчивый Меншиков, выбежал на улицу, схватил у первого попавшегося ему пирожника лоток с пирогами, вернулся во дворец и предстал перед Петром, выкрикивая: «Пироги подовые! Пироги подовые!» Царь расхохотался и простил Данилыча.

Впрочем, торговал ли Меншиков пирогами или нет, значения не имеет. Достоверно известно, что при встрече Алексашка приглянулся юному Петру своим умом, сметливостью и ловкостью. Меншиков был принят в потешный полк, а оттуда, вновь отличившись, был взят Петром в денщики.

Так, начиная с 1690-х гг., на целых пятнадцать лет Меншиков стал одним из ближайших к царю людей. Многое было на этом пути: в 1698 г. царь и Данилыч собственноручно рубили головы мятежным стрельцам, почти всю Северную войну Меншиков был главнейшим военачальником, не раз проявляя качества выдающегося полководца и энергичного стратега. Одно из самых знаменитых деяний Меншикова – пленение у Переволочины девятитысячным корпусом шестнадцатитысячной армии шведов, отступавших из-под Полтавы.

Не расставались царь и фаворит и за пиршественным столом. В эпоху Петра I любили крепко выпить и хорошо повеселиться. Не раз из-за широкого застолья светлейший князь падал замертво, а лицо его приобретало смертельную бледность – здоровье не выдерживало соревнования с могучим не только в делах, но и в выпивке императором. Доставалось Меншикову от царя и напрямую. Так, еще в 1698 г. Петр, заметив, что его любимец танцует с дамой, не сняв шпаги, залепил Меншикову такую пощечину, что у того пошла кровь из носа. Да и позднее царь не раз прибегал к физической расправе, только поводы были гораздо серьезнее. Тот же Нартов вспоминал, что Петр, в память о старой дружбе и в воздаяние бывших заслуг Данилыча, долго не хотел предать его суду за казнокрадство и по-отечески наказывал сам – дубинкой. Меншиков каялся, обещал, что более не будет, но опять пускался во все тяжкие. К концу правления Петра он уже неоднократно был под следствием, и, быть может (проживи император чуть подольше) Меншикова ждала бы участь сибирского губернатора князя Гагарина, повешенного за воровство.

Вряд ли стоит строго судить Меншикова за честолюбие и корыстолюбие, в конце концов сгубившие его. О нравах той эпохи свидетельствует эпизод, связанный с другим любимцем Петра I – Павлом Ивановичем Ягужинским. Однажды Петр в гневе приказал составить закон, по которому тот, кто украл из казны денег, хотя бы на стоимость куска веревки, должен был быть немедленно повешен. На это Ягужинский, знаменитый своей честностью, заметил, что так царь рискует остаться совсем без подданных.

Смерть Петра и воцарение Екатерины I (1725) не только спасли Меншикова от виселицы, но и вознесли его на самую вершину власти. Именно Меншикову была обязана Екатерина престолом – он привел в Сенат гвардейские полки и решил разыгравшийся спор о престолонаследии в пользу вдовы Петра. Екатерина никогда об этом не забывала. Не входя в детали государственного управления, слишком запутанного для ее простоватого ума, императрица передала все дела Меншикову. Он ведал внешней и внутренней политикой, боролся с противниками, укреплял свое положение и… беззастенчиво обогащался. Меншиков был крупнейшим землевладельцем своего времени: его имения, как у сказочного «маркиза де Карабаса», простирались на сотни верст. На Украине во владении Меншикова находился целый город Почеп, ранее принадлежавший гетману Мазепе, а под Воронежом – крепость Ораниенбург, выстроенная по чертежам самого Петра I.

Екатерина не обладала крепким здоровьем, и Меншиков понимал, что ее правление не будет долгим. Из возможных наследников Петра I он сделал ставку на внука императора – Петра II Алексеевича. Этот выбор был весьма рисковым. Ведь Меншиков был одним из активных участников суда над отцом Петра II – царевичем Алексеем, его подпись стояла под смертным приговором царевичу. Поэтому светлейший стремился подстраховаться. Он добился у Екатерины I согласия на брак своей дочери, красавицы Марии Александровны, с Петром II. Когда императрица умерла и трон перешел к юному Петру II (1727), Меншиков окружил его плотной опекой, стремясь оградить от постороннего влияния.

В это время Александр Данилович находился в зените своей славы – все нити государственного управления находились в руках светлейшего князя. Могущество Меншикова скрепили чин генералиссимуса и обручение княжны Марии с императором (25 мая 1727). Но в этот момент фортуна, досель щедро ласкавшая светлейшего князя, отвернулась от него. Летом 1727 г. он тяжело заболел и на месяц потерял влияние над молодым императором. Этим воспользовались враги Меншикова – князья Долгоруковы и опытный интриган вице-канцлер А. И. Остерман. Скучным поучениям Меншикова, наставлявшего Петра II на путь учебы и прилежных занятий государственными делами, Долгоруковы противопоставили безудержное веселье, охоту, карты, вино и женщин. Надо ли сомневаться, что юный царь скоро охладел как к нареченной невесте, так и к нареченному тестю.

Меншиков быстро понял в чем дело, но бороться уже не мог или не хотел. Светлейший был арестован, обвинен в государственной измене и хищениях, лишен имущества, чинов, должностей и наград и вместе с семьей сослан в сибирский город Березов. По дороге в ссылку скончалась супруга и верная помощница светлейшего – Дарья Михайловна (урожденная Арсеньева). За ней последовала в вечность уже в Березове и нареченная невеста императора – княжна Мария.

В ссылке в старом и больном Меншикове проявилось истинное величие. Он со смирением нес свой тяжкий крест, горевал о потере супруги и дочери, утешение находил в вере: срубил деревянную церковь, сам читал за дьячка и пел на клиросе. Александр Данилович скончался 22 октября 1729 г. и был погребен возле могилы дочери при построенной им церкви в Березове. В 1825 г. по инициативе тобольского губернатора, историка Д. Н. Бантыш-Каменского, могила Меншикова была вскрыта. Губернатор намеревался поставить над могилой князя надгробный памятник и хотел точно определить местоположение его захоронения. Когда могилу раскопали и сняли обледенелую крышку с гроба, то обнаружили тело Меншикова, пролежавшее нетленным в вечной мерзлоте. Светлейший князь был одет в халат и стеганую шапочку, на ногах туфли с остроконечными каблуками.

Дети Меншикова – Александр (1714– 1764) и Александра (1712–1736) – были освобождены и возвратились ко двору в 1731 г. Светлейший князь Александр Александрович до падения своего отца был пожалован обер-камергером (в 13 лет) и за нежный цвет лица, единственный из мужчин, получил женский орден святой Екатерины. По возвращении из Сибири он сражался в Русско-турецкой войне 1735–1739 гг. и за отличную храбрость был пожалован в капитан-поручики. Скончался он в чине генерал-аншефа. Его сестра Александра на другой день после возвращения из ссылки была выдана замуж за Густава Бирона, родного брата всесильного фаворита Анны Иоанновны.

Внук Александра Александровича – светлейший князь Александр Сергеевич (1787–1869) – был заметной фигурой в первой половине XIX в. Он начал службу на дипломатическом поприще, потом был в свите Александра I. Участвовал в Русско-турецкой войне 1806–1812 гг., Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах русской армии. В 1821 г. он составил проект освобождения крестьян от крепостного права, чем заслужил славу вольнодумца, которую поддерживал своим независимым характером и острым языком. При Николае I Меншиков был назначен посланником в Персию, где был заточен и провел в тюрьме до 1827 года.

По возвращении он участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 гг., командовал десантом при взятии крепости Анапа, руководил осадой Варны, где получил тяжелое ранение. В 1839 г. он с радостью принял предложение преобразовать Морское министерство и возглавил Главный Морской штаб. В 1841 г. Александр Сергеевич вошел в состав секретного комитета по вопросу об освобождении крестьян от крепостной зависимости и составил ряд законопроектов.

Во время Крымской войны Меншиков был назначен главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму. Ему довелось принять на себя первый удар неприятеля и организовывать оборону Севастополя. Военное счастье в этой кампании отвернулось от князя – он проиграл сражения при Альме и Инкермане. Смещенный с поста командующего в феврале 1855 г., Меншиков удалился от дел и никакой роли при Александре II не играл.

Александр Сергеевич Меншиков знаменит как один из блестящих остряков своей эпохи. Говаривали, что и бритва князю не нужна – он может побриться своим острым языком. Вот один из анекдотов о нем. В венгерскую кампанию 1848–1849 гг. гвардия ходила в поход, но остановилась в Царстве Польском, не слыхав и свиста пуль. Несмотря на это, гвардейцы рассчитывали, что и им раздадут медали. «Да, – сказал Меншиков, – и гвардейцы получат медали – с надписью „Туда и обратно“».

Единственный сын А. С. Меншикова – светлейший князь Владимир Александрович (1815–1893), также служивший на военной службе и дослужившийся до чина генерала от кавалерии, – потомства не оставил. С ним пресеклась мужская линия рода.

Правнуку А. С. Меншикова по женской линии, корнету Ивану Николаевичу Корейше (1865–1919 ?), высочайше было дозволено принять титул и фамилию предков и именоваться светлейший князь Меншиков-Корейша. Он быстро промотал богатое имение прадеда (в 1862 г. оно насчитывало 6498 душ крестьян и 22 тыс. десятин земли) и наделал долгов на 100 тысяч рублей. В 1911 г. над имением Меншикова-Корейши была учреждена опека, но революционная буря смела как опеку, так и имение и самого владельца. Светлейший князь Иван Николаевич Меншиков-Корейша скончался во время Гражданской войны. Детей он не оставил, но по другим линиям потомство Александра Даниловича Меншикова продолжается до наших дней.