Наверное, не было в 1998 году такой газеты, такого журнала которые бы не писали о намеченном захоронении останков последнего русского императора Николая II, членов Его Семьи и слуг, погибших вместе с ними. Однако утверждения, что найденные под Екатеринбургом костные останки действительно принадлежат вышеперечисленным лицам, нуждаются в дополнительных разносторонних и серьезных исследованиях. А их-то и не желали проводить. Почему? Этот риторический вопрос задавать некому. Никто из членов специально созданной для этих целей правительственной Комиссии отвечать на него не собирался. Для Комиссии подобных вопросов не существовало. У нее имелся готовый ответ – останки на 99,99 % подлинные, царские.
Как же обстоит дело в действительности? И можно ли пролить на него хоть какой-то дополнительный свет, несмотря на то, что им занимаются многочисленные государственные инстанции — начиная от Прокуратуры и кончая разнообразными общественными организациями?.. Мы попытаемся это сделать.
Царскую семью расстреляли в ночь на 17 июля 1918 года в доме купца Ипатьева в Екатеринбурге. А что же было дальше? Вот тут-то и начинается не просто путаница, а настоящий детектив, который продолжается вот уже 90 лет.
Если следовать официальной версии, которая не раз излагалась многими средствами массовой информации, то уже через пять дней в зарубежных газетах было опубликовано следующее сообщение из Москвы: «…В последние дни столице красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность приближения чехо-словацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевший целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. Ввиду всех этих обстоятельств, Президиум Уральского Областного Совета постановил расстрелять Николая Романова… Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место…»
Прошло два месяца и в газете "Известия” появилось еще одно сообщение: «Тело царя, похороненное в лесу, на том самом месте, где он был казнен, было выкопано по указанию сведущих лиц, в присутствии высшего духовенства, депутатов от народной армии, казаков и чехо-словаков. Тело было положено в металлический гроб, заключенный в деревянный ящик из драгоценного сибирского кедра. Гроб, торжественно внесенный в кафедральный собор, охранялся солдатами народной армии. Тело будет погребено в Омске в особой гробнице».
На деле же во всей этой официальной версии не было ни слова правды.
Прошло почти шестьдесят лет, и в 1979 г. писатель и кинодраматург Г.Т. Рябов, работавший по совместительству помощником Министра Внутренних дел СССР Н. Щелокова, нашел, как он впоследствии рассказывал, подлинную могилу царской семьи. Он и еще человек шесть, среди которых был и А.Н. Авдонин, якобы провели раскопки на Коптяковской дороге под Свердловском, извлекли череп, который доморощенными «археологами» был сразу же определен… как череп Николая II. В течение многих лет череп этот хранился на даче Г. Рябова. Затем он его вновь закопал на старое место.
Но вот незадача. Когда стали спрашивать у Рябова и Авдонина, кто же был рядом с ними, то Рябов называл одних людей, а Авдонин – других. Эта несогласованность, однако, осталась как-то никем не замеченной. Решили, по-видимому, что такое бывает с каждым. Ведь эмоции переполняли чашу. Ну, как же, ведь в руках череп самого императора России… Но и на этом странности не прекратились.
В конце 80-х годов в СССР и за рубежом появилось немало статей Г.Т. Рябова, с приложением фотографий найденных им черепов. Кое у кого на Западе сразу же возник вопрос: а почему вдруг, ни с того ни с сего, всплыла эта тема?
В конце 1990 г. я был в США. В ноябре приехал в Свято-Троицкий монастырь Русской Зарубежной Церкви, который располагается в небольшом местечке Джорданвиль в четырех часах езды от Нью-Йорка. Уже на третий день моего пребывания, ко мне подошел немолодой, высокий худощавый господин, и сказал, что владыка Лавр благословил ему со мной беседовать и познакомить с архивом монастыря. Это был Сергей Павлович Полонский, большой специалист по истории масонства, читавший в Джорданвильской семинарии специальный курс лекций, хозяин огромного архива, с которым он меня знакомил в течение полутора месяцев. От него-то я и получил разъяснение – почему поднялась сейчас в СССР волна с так называемыми останками царской семьи. Все оказалось весьма прозаически.
Когда в 80-х годах ХХ века тогдашний Генеральный Секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев заговорил в Англии, что было бы неплохо, если бы королева Великобритании Елизавета II встретилась с ним и посетила бы затем Москву, ему, после консультаций в Виндзорском замке, вежливо сказали, что Ее Величество считает, что прежде необходимо решить вопрос о достойном захоронении останков ее родственников. М.С. Горбачев, вернувшись из Лондона не солоно хлебавши, дал команду срочно заняться этим делом. И поскольку подобные вопросы находились тогда в ведении МВД, то именно сотруднику МВД и была поручена тонкая и ответственная работа. Возможно, что все так бы и прошло, если бы не, мягко сказать, недостаточная квалификация исполнителя. Уже в который раз, как в СССР, так и в нынешней России, многие сложные вопросы, связанные с непростыми исследованиями и узкими, я бы даже сказал специфическими знаниями, власти поручают особо проверенным лицам, а не специалистам. Вот и получается, что государственный секрет внешне соблюден, а дело выполнено из рук вон плохо, поскольку пироги должен делать вовсе не сапожник, а пирожник и наоборот. И что получилось?
Ведь если за рубежом тема убийства царской семьи изучалась довольно скрупулезно и в течение всех лет, после совершения преступления, то в Советском Союзе все публикации по этой теме, были или закрыты или решались в духе существовавшей марксистско-ленинской идеологической составляющей. Те же работы, которые выходили за рубежом, немедленно оказывались в спецхране. Мало того, полной библиографии не существовало, по-видимому, нигде, ни в КГБ, ни в МВД. А поскольку тема закрыта, то и допуск к ней был слишком ограничен, а если кого и допустили, то лишь человека не единожды перепроверенного. Скорее всего, боялись утечки информации.
Конечно, Г.Т. Рябов никогда не расскажет – как же все было на самом деле. Но можно предположить, что познакомившись с рядом источников, прежде всего книгой Николая Соколова – следователя, назначенного адмиралом Колчаком, Командующим Белой Армии в Сибири, расследовать убийство большевиками Царя, Его семьи и слуг, и какими-то архивными материалами, он решил, что даже показ фотографии черепа Николая II, убедит зарубежную публику в подлинности находки. Но именно эта фотография и сыграла роковую роль. Она насторожила, прежде всего, специалистов. В то время как обыватели удивлялись и радовались находке, знающие люди сразу же заподозрили неладное.
Дело в том, что за рубежом, в среде русской эмиграции, ходила версия об отсеченных царских головах. Там было опубликовано немало свидетельств, в том числе и показания перебежчиков из Советской России, бывших высокопоставленных чиновников, которые рассказали о том, что если не три головы, то уж, во всяком случае, голова императора, точно находилась в 20-е годы в Кремле. Ее видели в большом сосуде со спиртом. Вот почему фотография черепа, якобы принадлежавшего Николаю II, сразу же вызвала подозрение. Уже после захоронения в Литературной газете появилась небольшая заметка историка А.Латышева1. Вот что писал автор, «еще пару лет назад» считавший, что все разговоры о заспиртованной царской голове – «чушь несусветная»: «После кончины вождя был составлен список всех предметов в его кабинете, где фигурировала и заспиртованная голова. В конце 20-х – начале 30-х годов во Франции, Германии, Румынии публиковались заметки очевидцев об этом документе. В те годы он не был секретным. Сейчас же, как мне удалось выяснить, этот перечень предметов из ленинского кабинета считается супер секретным и хранится в Центральном архиве ФСБ».
Чем дальше продвигалось мое расследование, тем больше появлялось вопросов и сомнений.
Противоречия и несоответствия с опубликованными за рубежом фактами, которые в изобилии имелись в статьях Г. Рябова, привели к тому, что в 1989 г. была образована «Русская Зарубежная Экспертная Комиссия по расследованию судьбы останков Членов Российского Императорского Дома, убитых большевиками в Екатеринбурге 17 июля 1918 г.» (Зарубежная Комиссия). Основатели этой Комиссии – князь А.П. Щербатов, П.Н. Колтыпин-Валловской, профессора П.Н. Пагануцци, Е.Л. Магеровский и др. представляли собой последнее поколение людей русского происхождения, которые, через своих родителей, обладали непосредственной, непрерывной и тесной связью с дореволюционной Императорской Россией, ее обычаями, обществом и культурой. Это были, прежде всего, ученые, бывшие военные, руководители историко-патриотических организаций и учреждений. Среди них был и покойный ныне профессор Павел Николаевич Пагануции (1910–1991), участник Гражданской Войны на стороне белых. Он был первым русским ученым в США, получившим доступ к архивам Комиссии Н. Соколова, хранящимся в Хаутонской библиотеке Гарвардского университета.
Зарубежная Комиссия не раз подчеркивала, что ее главная задача – «точно установить, минута за минутой, шаг за шагом, что происходило с мертвыми телами всех Членов Царской Семьи и Ее свиты после доставления их в лес у деревни Коптяки (16-18 км к северо-западу от Екатеринбурга), и что именно привело некоторых лиц к находке возможного захоронения в 1979 г. и вскрытию его в 1991 г. Пока эти вопросы не будут разрешены, – подчеркнуто в заявлении Комиссии, – то даже самые убедительные, тщательные и глубокие исследования и доказательства, ДНК, с применением самой передовой научной техники, включая анализы доказательства ДНК, нельзя рассматривать как убедительные».
В октябре 1993 г. в Москве была сформирована Правительственная Комиссия «по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Царской Семьи и погибших вместе с ними» (Российская Комиссия), которую возглавил Ю.Ф. Яров. Заседания Российской Комиссии проходили нерегулярно, последнее время она более года не собиралась. С 1997 года ее по должности возглавлял Б.Е. Немцов – тогдашний Вице-Премьер правительства РФ.
Члены Зарубежной Комиссии приезжали в 1995 году в Москву, были на заседании Российской Комиссии. Но их выступления вместо запланированного времени были сведены к нескольким минутам. На следующий день члены Зарубежной комиссии устроили прессконференцию в Международном Центре Славянской Письменности. И вот тогда-то стали достоянием гласности некоторые из ее документов, к сожалению, полностью никем не опубликованные. И хотя Российская Комиссия всячески игнорировала заключения своих зарубежных коллег, их скрупулезные исследования и поставленные вопросы, заставляют усомниться в правдивости выводов, сделанных российской стороной.
Князь Алексей Павлович Щербатов, с которым мы были знакомы, передал мне документы этой комиссии.
Соображения, изложенные Зарубежной Комиссией, в документе, названном Меморандум, довольно серьезны и обоснованы; приводя их полностью, мы даем возможность нашим уважаемым читателям самим сделать выводы.
Итак, первое, на что обратила внимание Зарубежная Комиссия, что все, к чему имели какое-либо прикосновение «органы КПСС, КГБ, Прокуратуры и следствия, даже в самое "перестроечное” время, нуждается в чрезвычайно осторожном отношении и повышенной требовательности к доказательствам, как в отношении лиц, являющихся источниками или передатчиками информации, так и в отношении самих вещественных доказательств, ими переданных или благодаря им найденных, включая и экспертизу относящихся к делу документов».
Вполне естественно, что у членов Зарубежной Комиссии вызвали вопросы «некоторые факты из биографии Гелия Рябова, связанные с его "дружинническим” прошлым во время его пребывания на юрфаке, работой в следственных и карательных органах и его несомненной связью с порочными методами их деятельности. Не менее подозрительно и его неожиданное знакомство и быстрое сближение с А.Н. Авдониным, соучастником его "находки”. Какой-то странной кажется их случайная встреча, после которой они вдруг начинают беседовать на тему, совсем не безопасную даже в то "предперестроечное” время».
Иными словами, Зарубежная Комиссия предполагала наличие вполне возможного сотрудничества двух лиц, имевших непосредственное отношение к определенным ведомствам Москвы и тогдашнего Свердловска. То, что это именно так, изложено в следующем пункте Меморандума.
«Не может не вызывать подозрений и то, что последние, "официальные” раскопки захоронения на Коптяковской дороге проводились в условиях строжайшей тайны, с участием лиц в военизированной полевой форме, без знаков различия, за сплошным дощатым забором и под оком вооруженной автоматами охраны. Комиссия имеет сведения, что за информацию об извлеченных останках требовалась значительная плата в иностранной валюте, что недопустимо при нормальных условиях. Мы уверены, – заключили члены Зарубежной Комиссии, – что работа Вашей Комиссии (имеется в виду Российская Комиссия) будет протекать на гораздо высшем уровне подобающем ее высокому званию и ответственности»…
Особо в «Меморандуме» отмечено, что «весьма спорными представляются нескончаемые утверждения Рябова и Авдонина о том, что они "высчитали” почти совсем точное место предполагаемого захоронения останков узников дома Ипатьева на основе первой редакции "записки Юровского”, опубликованной в апреле-мае 1989 года Рябовым в журнале "Родина” и Э. Родзинским в "Огоньке”, и классических трудов Николая Алексеевича Соколова и генерала М.К. Дитерихса, что с нашей точки зрения текстологически невозможно. Возникает чрезвычайно важный вопрос, откуда они в действительности получили свою информацию, так как даже если и рассматривать «Записки Юровского» как аутентичные, что при отсутствии графологической и физико-химической экспертизы пока невозможно, то нужные сведения эти лица могли почерпнуть лишь из последней, третьей редакции этого документа, опубликованной только в 1993 году»[1].
Действительно, за рубежом исследования Соколова и Дитерихса изучались досконально. Их авторы оставили там немалые архивы, которые также изучались, но ни у кого не возникло подобного предположения о таком простом пути находки «захоронения» Царской Семьи.
И потому Зарубежная Комиссия заявляла, что «следует лишний раз подчеркнуть желательность выявления всех относящихся к этому делу архивных документов из, все еще закрытых для исследователей, государственных хранилищ. Ряд иностранных исследователей, работающих над теми же вопросами, что и Российская Комиссия, сообщили нам, что им известно о материалах, которые указывают на то, что конец жизни Императорской семьи в доме Ипатьева был страшнее, мучительнее, и ужаснее, нежели было доселе известно. Более того, те же документы свидетельствуют о том, что их тела были после смерти подвержены бесчеловечному глумлению».
Зарубежная Комиссия вновь обратила внимание на факт о так называемых "царских головах”. Действительно, отмечается в Меморандуме, на протяжении 70 лет в эмиграции распространено никак убедительно не опровергнутое мнение о том, что голова последнего Императора была после его убийства отделена от тела и доставлена в Москву. Если это было так, то возникает вопрос, как череп, приписываемый Николаю II, мог оказаться в захоронении, найденном под Екатеринбургом. В таком случае нельзя исключить, что череп – если он действительно принадлежит покойному Императору – не был найден там Рябовым, а по чьему-то указанию – положен туда. По аналогии можно предположить, что и другие костные останки были положены туда в 1979-1980 гг. под видом возвращения в могилу ранее вынутых костей, чтобы затем инсценировать обретение останков в июле 1991 г. Вызывает вопрос и наличие повреждений лицевых костей, что стало применяться к трупам погибших заключенных в советских концлагерях много позже времени убийства царской семьи.
Немало вопросов возникло у членов Зарубежной Комиссии при чтении трех версий «Записки Юровского». Если верить любой из них, то для сокрытия останков в «Поросенковом логу» на Коптяковской дороге оставалось слишком мало времени. Более того, выходит, что эта операция проводилась не только уже после рассвета, но и на виду у многочисленных путников, собравшихся у переезда № 184 (около разъезда № 120 по Горнозаводской линии железной дороги) в связи с документированным фактом перекрытия Коптяковской дороги для сокрытия «похоронной операции».
Следует отметить, что, хотя расстояние между переездом с будкой № 247, где собрались путники, и «Поросенковым логом», где застрял грузовик, было около 150 м., никто из допрошенных следователем Соколовым находящихся там людей не заметил ни горящих костров, ни ношения шпал от железнодорожного пути к логу, ни земляных работ. Лишь в одном протоколе упоминается о застрявшем грузовике, который был затем, видимо, высвобожден и уехал. Рано утром его уже видели в… Верх-Исетске.
Итак, далеко не все соответствует той «простоте», с которой Г. Рябов «обнаружил» останки Царской Семьи.
Мой друг, практически главный специалист по вопросу «Царских останков» из Екатеринбурга А.М. Верховский, скончавшийся несколько месяцев тому назад, еще раз обратил внимание на место и обстоятельства захоронения останков. Его, как и многих, удивляет, что следователь Соколов, проходивший там много раз, ничего подозрительного не заметил. Хотя общеизвестно, что могилы всегда оседают. А тут как-никак было закопано сразу девять тел… Разглядел ведь Соколов место, где вытаскивали автомобиль (на руднике), разглядел даже, где лежало бревно, которым пользовались как рычагом, чтобы вытащить автомобиль. Разглядел, где копнули лопатой, где была сорвана кора с дерева осью автомобиля, где разжигали дымокуры от комаров, а вот земляные работы объемом несколько кубометров – не увидел[2]. Единственное объяснение этой удивительной «слепоты» Соколова заключается в том, что в 1918 году никакого захоронения в Поросенковом логу не было!
Не меньшее смущение вызвало у Зарубежной Комиссии как организация, так и методика исследований костных останков и других специменов на наличие сходства в их ДНК.
«Надо заметить, что методика таких исследований – в схожих исторических ситуациях – была отработана за последние годы во множестве случаев в Аргентине, Бразилии и Уругвае, но почему-то этот опыт совершенно не был учтен. Так, например, непонятно, почему не было сделано попыток воспользоваться для сравнения специменами (пробными экземплярами) от останков вдовствующей Императрицы Марии Федоровны – матери Николая II, умученной Великой Княгини Елизаветы Федоровны и другими близкими родственниками царской семьи» – писали в своем заключении члены Комиссии.
С чем сравнивали советские, а потом российские генетики найденные останки. Да ни с чем…
Известно, что имеется кровь и даже уже сделан анализ ДНК племянника Николая II – Тихона Николаевича Куликовского-Романова – сына родной сестры Государя. Но Российская Комиссия не желала с этим считаться и дать тому же специалисту на анализ часть имеющихся в их распоряжении костных останков, найденных в России. В то же время они пользовались ДНК, выделенными из крови принца Филиппа – очень и очень далекого родственника Романовых, в крови которого смешено слишком много крови других генеалогических линий. Больше того, последние исследования свидетельствуют, что он вообще не имеет к Романовым никакого отношения. Существует четыре версии его появления на свет, о чем подробно рассказал английский историк Майкл Кирк[3]. Кроме того, эксгумация праха брата Николая II Великого Князя Георгия Александровича, показала, что его останки полностью изъедены туберкулезной палочкой и совершенно непригодны для взятия проб для анализа на ДНК. Тем не менее, анализ ДНК сделали. Возникает естественный вопрос – почему все это так происходило? Ответ может быть только один: ДНК предъявляемых останков не соответствует ДНК Романовых…
Следователь Николай Соколов и генерал М.К. Дитерихс, проводившие расследование, пришли к одному выводу: после убийства всей Царской Семьи, их трупы были разрублены на куски, облиты бензином и сожжены. Костные останки затем были облиты серной кислотой, которая их окончательно разъела. Ими на месте кострищ были собраны куски разрубленных и обгорелых костей, части кожи, отрубленный палец, земля, пропитанная человеческим жиром, выделявшимся во время горения2.
Как впоследствии писал следователь Н. Соколов в своем докладе, посланном вдовствующей Императрице Марии Федоровне – матери Николая II: «Принимая во внимание данные осмотра этой местности и совокупность обнаруженных здесь нахождений, следственная власть не питает никаких сомнений и совершенно убеждена в том, что трупы Августейших Особ и всех остальных, погибших вместе с ними, около одной из шахт сначала расчленяли на части, а затем сжигали на кострах при помощи бензина. Трудно поддавшиеся действию огня части разрушались при помощи серной кислоты»3.
Эти фрагменты, как материалы следствия, были вывезены за границу вначале в Харбин, а после отказа англичан содействовать их дальнейшему вывозу, Соколову и Дитерихсу помог французский генерал М.Жанен. 15 июля 1920 г. все 311 номеров «вещественных доказательств» прибыли в Марсель. 13 июля 1920 г. Соколов, добравшийся до Европы окольными путями, получил от Великого Князя Николая Николаевича приказ передать все, что у него имелось бывшему русскому послу в Италии М.Н. Гирсу, ставшему Председателем Союза послов Российской Империи. Только 16 октября 1920 г. все реликвии и документы были переданы морскому атташе Дмитриеву, который являлся уполномоченным Гирса.
В 1924 г. во Франции в небольшом местечке Сальби скончался при таинственных обстоятельствах Н.Соколов, как официально уведомили: от разрыва сердца. В 1929 г. умирает Великий Князь Николай Николаевич, а через четыре года и Гирс. Место Председателя Союза Послов занял В.А. Маклаков. Тогда-то и стало известно, что оказывается еще в 1921 г. была создана особая комиссия из видных представителей русской эмиграции, которая хранила останки Царской Семьи. В 1933 г. Маклаков сообщил: «члены комиссии не унесут своего секрета в могилу. Установлена преемственность. Живые заменяют мертвых… Место хранения устраняет для них какую бы то ни было опасность. Им не грозит ни пожар, ни грабеж, ни смерть людей, которые взялись сберечь их для будущего России»5. На просьбу назвать членов комиссии и сказать о местонахождении останков Царской Семьи, Маклаков категорически отказался. Тайна сохранялась долго…
Я вспоминаю свои встречи с князем Алексеем Петровичем Щербатовым, в октябре 1990 г. и январе 1991 г. в Нью-Йорке, мы неоднократно разговаривали с ним в здании Синода РПЦЗ, где я тогда проживал. Он поведал мне, то, что видел самолично. Когда 6 июня 1944 г. союзники открыли второй фронт, он, в чине капитана американской армии, высадился в Нормандии. А когда 3 сентября 1944 г. освободили Брюссель, Щербатов попросил отпуск на неделю, чтобы съездить в Брюссель, где жили его родственники, князь Апраксин, о судьбе которого он ничего не знал все время оккупации Бельгии. Его дядя граф П. Апраксин, который возглавлял Совет по строительству в Брюсселе храма во имя святого Иова Многострадального, его сооружали на пожертвования русских эмигрантов. Дядя сказал, что у них хранятся останки убиенной царской семьи. Они Спустились в подвал и Апраксин открыл комнату. В ней оказались большие бумажные мешки, в которых хранились фрагменты обгоревших человечески костей, разбитые и раскрошенные. Тогда же дядя показал А.П. Щербатову и большие стеклянные банки, в которых находилась земля, пропитанная человеческим жиром. Ее собрал следователь Соколов с того самого места, где были сожжены останки Царской Семьи.
Брюссельский храм воздвигли в память Царя-мученика и всех русских людей, богоборческой властью в смуте убиенных. Апраксин очень боялся, что наступающие советские войска могут оказаться и в Брюсселе. Боялся, что останки могут забрать "советы”, и сказал, что они будут замурованы в храме и о их месте никто не будет знать. Перед освящением храма останки Царской Семьи тайно замуровали, и о точном месте знало 2-3 человека.
Вот почему на просьбу российской Комиссии тогдашнему главе Русской Православной Церкви за границей митрополиту Виталию, последний ответил отказом, сославшись, что им ничего не известно об останках. Митрополит Виталий и представить не мог, чтобы мощи святых мучеников, а Русская зарубежная Церковь к тому времени уже канонизировала Царскую Семью, можно дать безбожникам для проведения каких бы то ни было анализов.
Князь А.П. Щербатов в годы Второй мировой войны, будучи офицером армии союзников, находился с американцами в Европе и часто выполнял еще и роль переводчика при встречах с русским командованием. Память у него, несмотря на довольно преклонный возраст – была превосходнейшей. Недаром он до последних дней возглавлял Русское Генеалогическое Общество в Америке, а его познания в истории и генеалогии дворянских родов России, да и во многих других вопросах поражали всех, кому приходилось с ним общаться.
Мой рассказ дополняет информация Юрия Милославского из Нью-Йорка. Ю. Милославский так же сообщает, что князю А.П.Щербатову фрагменты останков царской семьи показывал его дядя граф Петр Апраксин, один из основателей храма-памятника в Брюсселе. В 1947–1948 гг. они были замурованы в стене храма. «Точное местоположение останков, является тайной Церкви, которая тщательно сберегается от мирских. Из других источников – заключает Ю. Милославский, – нам стало известно, что князь Щербатов пытался убедить Первоиерарха РПЦЗ митрополита Виталия предоставить содержимое брюссельского тайника для сравнительного анализа, однако митрополит отказал, говоря, что время для этого пока не наступило»6.
Некоторые обгорелые предметы туалета, пуговицы, пряжки от вещей и обуви членов Царской Семьи до сих пор хранятся в церковном музее в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле, и мне их удалось видеть не один раз.
Не кажется ли странным, что предъявляемые Российской Комиссией останки следов огня или действий кислоты не имеют. Более того, странным образом никто на эти факты не обращал и не обращает внимания? Почему? В ответ – молчание… Комиссия Бориса Немцова выполняло порученное Ельциным задание, а точнее мировым правительством, под которым находился этот деятель России.
Уже не раз приводились и такие сведения: в ноябре 1919 года в чикагской газете «Дейли Ньюс» была опубликована статья Исаака Дона Левина, где он приводит сведения, полученные им в секретном архиве «Истпарт» от директора архива «красного» профессора М.Н. Покровского. Вот что там написано: «Николая Романова, бывшего царя, его жены, четырех дочерей и их единственного сына Алексея, без всяких сомнений нет в живых. Все они казнены 17 июля 1918 г., их тела были сожжены». Это утверждение Исаак Дон Левин повторил и в своих мемуарах, опубликованных в 1973 г.
Доктор исторических наук Ю.А. Буранов рассказал на научной конференции «Царское дело и Екатеринбургские останки», которая проходила в Москве 3 декабря 1997 г. в Государственной Исторической библиотеке, что им найден подлинный рукописный экземпляр так называемой «Записки Юровского». Ее автором на самом деле оказался… все тот же профессор М.Н. Покровский! Она была составлена в 1922 году.
Так что, будучи хорошо осведомленным о сожжении тел Царской Семьи, профессор написал в ней заведомую ложь. Следовательно, утверждения Г. Рябова, что он нашел именно «царские останки», руководствуясь этой запиской, все равно не вызывают никакого доверия.
Из выступления на этой конференции журналиста А.П. Мурзина, встречавшегося в 1952 году с одним из убийц – П. Ермаковым и запомнившим его жуткий рассказ, который он боялся до недавнего времени кому либо сообщить, следует, что Ермаков, вместе с товарищами, разрубили трупы, облили их бензином и сжигали на древесном угле. Часть не догоревших костей утопили в шахте, часть разбросали вокруг костра. Несколько не догоревших тел команда Юровского и Голощекина увезли в неизвестном направлении. Головы были отделены, а три из них Л.А. Бойко увез с собой. Уже после ухода Белой Армии в августе 1919 г. по приказу Юровского, возглавлявшего тогда Уральскую ЧК, на Коптяковской дороге были захоронены неизвестно чьи трупы, а сверху сооружен мостик для запутывания следов преступления.
В 1945–1946 гг. этот могильник вскрывался по приказу Л. Берии.
В 1964 г. мой учитель, профессор Ставропольского педагогического института В.А. Романовский, рассказал мне, что ему пришлось по долгу службы встречаться с Г. Войковым, который был посланником России в Польше. Романовский, работавший в то время директором Архива Древних Актов в Киеве, возглавил государственную комиссию по возвращению архивов, захваченных поляками и увезенных ими в годы Гражданской войны в Варшаву.
В Варшаве Романовский провел большую работу и доказал, что находящиеся там архивы, на самом деле принадлежат Киеву. Благодаря этому было принято соответствующее решение польских властей, и архивы впоследствии вернулись в Киев. После окончания своей миссии, полпред России в Польше – Войков (настоящая фамилия – Вайнер Пинхус), пригласил его на ужин. Во время этой встречи Романовский задал Войкову уже давно вертевшийся на языке вопрос о том, как все произошло в ту июльскую ночь 1918 года в Екатеринбурге. Войков махнул рукой и сказал:
— «Знаете, мы такого страха натерпелись, там такая чертовщина была, что даже вспоминать не хочется.
Романовский, рассказывая мне об этом, сказал: знаете Володя, меня такой ответ еще больше подзадорил. Какая «чертовщина» могла быть во время расстрела? И я стал просить его рассказать мне, как же все произошло.
– Когда все спустились в нижнюю комнату, – продолжал Войков, – женщины несли подушки, свечки и когда мы начали стрелять, все это у них из рук выпало. Темно, пух из подушек летает, и вдруг мы чувствуем, что пули рекошетят. Ну, прямо какая-то чертовщина. И только потом, когда мы их сожгли, разгребая кострище обнаружили куски спекшегося золота и драгоценных камней. Оказывается, у женщин в корсеты были зашиты драгоценности, в них-то пули попав, отскакивали. А мы сразу и не поняли в чем дело»7.
Пересказав мне это признание Войкова, Виктор Александрович предупредил, чтобы я никогда и никому об этом не рассказывал. Действительно в 1964 году говорить об этом было далеко небезопасно. Об убийстве царской семьи мы говорили лишь с несколькими друзьями.
Все последующие «свидетельства» о том, что якобы трупы были раздеты, их обыскали, а все обнаруженные драгоценности были сняты с трупов и сданы в ЧК – вымысел, дело рук тех, кто специально менял в 30-е годы ХХ века показания, пытаясь последующих исследователей ввести в заблуждение. Как тогда можно объяснить находку Соколовым части драгоценностей как целых, так и их фрагментов на месте захоронения подлинных останков царской семьи.
Вспоминаю, как оказавшись в день моего рождения в Краснодаре, куда я поехал с Леонидом Николаевичем Польским, а мы с ним были членами Правления Северо-Кавказского отделения Географического общества, на заседание Правления, мы 17-го июля пошли в кафедральный собор. После окончания литургии мы подошли к поминальному столику. Подошел священник, совершить панихиду, мы взяли у него благословение, и я отдал ему записочку с именами тех, кого мы хотели помянуть, в записку вложил три рубля. Батюшка взял записку, деньги положил в ящик для пожертвований, а записку присоединил к другим, принесенным из алтаря. Началась панихида. Он не спеша взял записки, наша была вторая или третья. Когда он дошел до нее, прочел вслух первые имена об упокоении: архиепископа Антония, протоиерея Николая, протоиерея Леонида, а потом вдруг запнулся и, оторвав глаза от записки, посмотрел на нас. Мы не были похожи на подосланных стукачей, и он тогда стал читать вслух: упокой Господи души усопших раб твоих: убиенного Николая, убиенной Александры, убиенной Ольги, убиенной Татьяны, убиенной Анастасии, убиенного юноши Алексия… и сотвори им вечную память. Мы и стоявшие рядом прихожане трижды пропели Вечную память… По окончании панихиды священник подошел к нам, вернул нашу записку, тихо сказав: Спаси Вас Господи.
Я хочу привести еще одно свидетельство, которое лишь недавно стало достоянием гласности. Оно довольно большое и я приведу его полностью. Его автор Григорий Зиновьевич Беседовский, родился в 1896 г. в Полтаве, там закончил коммерческое училище. Учился во Франции, в электротехническом и аграрном институтах. С 1912 до 1917 гг. был связан с анархистами, арестовывался. С 1917 г. примкнул к партии левых эсеров. В 1920 г. был секретарем Полтавского губернского ЦК левых эсеров, председателем губернских лесного комитета и железнодорожного комитета. После объединения в августе 1920 украинских левых эсеров с большевиками, был назначен председателем Полтавского губернского совета народного хозяйства, с 1921 был членом ЦИК Украины. В 1921 был переведен в наркоминдел Украины и назначен консулом, затем поверенным в делах в Австрии. С 1922 – секретарь украинской миссии в Польше, с 1923 по октябрь 1925 – советник посольства СССР в Польше, где полпредом был Войков. В 1926 г. назначался неофициальным (из-за отсутствия дипломатических отношений) советским дипломатическим представителем в США, но в визе было отказано. В 1926–1927 гг. был советником советского посольства в Японии. С 1927 г. советник советского посольства во Франции. Отрицательно относясь к свертыванию НЭПа, попытался организовать без согласования с ЦК и правительством экономические переговоры с Англией (о возможности-финансирования английскими капиталами индустриализацию СССР), из-за чего был отозван в СССР. После посещения направленного для специальной беседы к нему чекиста Б.А. Ройзенмана 3 октября 1929 г. бежал из посольства (перелез через стену с 25 тысячами долларов в кармане) и получил политическое убежище во Франции. Сотрудничал в газетах «Возрождение», «Последние новости» и др. Основатель и редактор газеты «Борьба» (1929–1932), пытался организовать «партию невозвращенцев». В 1930 г. издал книгу мемуаров «На пути к термидору»[4].
Оказавшись в эмиграции, Беседовский пустился в разнообразные авантюры, сотрудничал то с правыми, то с левыми эмигрантскими газетами, чем сильно подпортил себе репутацию. Его подозревали в связях с ОГПУ, потом появились слухи о его сотрудничестве с гитлеровской разведкой. Однако, во время войны Беседовский оказался в Сопротивлении, был арестован нацистами и выжил, потому что выдал себя за мусульманина и благодаря этому попал в относительно комфортабельный лагерь. В годы Второй мировой войны участник французского Сопротивления. Под различными псевдонимами издал серию «мемуаров», будто бы принадлежавших различным советским деятелям, в том числе «Дневники Литвинова». В 1951 г. он поселился на Лазурном берегу на Ривьере и исчез. Никаких сведений о его дальней судьбе нет, считают, что он умер в 1948 или 1951 году. Некоторые считали, что НКВД, наконец, нашел способ с ним рассчитаться[5]. Однако Кирилл Дмитриевич Померанцев в своей книге «Сквозь смерть» (1986) описывает Беседовского здравствующим в Париже в 1962 г. Когда в 1977 г. Гордон Брук-Шеферд сделал запрос в Бюро российских эмигрантов, то получил ответ, что досье Беседовского не закрыто, а значит, если он уже и умер, то не во Франции[6].
С Войковым Беседовский встречался регулярно по долгу службы на дипломатическом поприще в Варшаве, не раз, вероятно, выпивал с ним. Причем пили как говорится до чёртиков, потому, что только в пьяном состоянии у Войкова развязывался язык, о чем мне тоже сказал Романовский, который был поражен тем, какое количество спиртного при нем выпил Войков. Приведенные ниже воспоминания Григория Беседовского, опубликованные С.И. Ворошилиным, были взяты из переизданной в Москве книги «На пути к термидору»:
«…В ноябре 24 года прибыл в Варшаву новый посланник Войков. С первого же знакомства он произвел на меня отвратительное впечатление. На вокзале, в день приезда, он поздоровался за руку только со мной. Остальным встречавшим чиновникам посольства он отвесил общий театральный поклон провинциального актера-любителя.
Высокого роста, с подчеркнуто выпрямленной фигурой, как у отставного капрала, с неприятными, вечно мутными глазами (как потом оказалось от пьянства и наркотиков), с жеманным тоном, а главное, беспокойно-похотливыми взглядами, которые он бросал на всех встречавшихся ему женщин, он производил впечатление провинциального льва. Печать театральности лежала на всей его фигуре. Говорил он всегда искусственным баритоном, с длительными паузами, с пышными эффектными фразами, непременно оглядываясь вокруг, как бы проверяя, произвел ли он должный эффект на слушателей. Глагол «расстрелять» был его любимым словом. Он пускал его в ход кстати и некстати, по любому поводу. О периоде военного коммунизма он вспоминал всегда с глубоким вздохом, говоря о нем как об эпохе, «дававшей простор энергии, решительности, инициативе». По происхождению он был сыном директора керченской гимназии, махрового монархиста и члена «Союза русского народа». Учеником средней школы Войков принимал участие в революционных кружках, был привлечен к ответственности и бежал заграницу, в Швейцарию. Здесь он поступил на естественный факультет, а заодно женился на студентке – дочери богатого варшавского купца, получавшей ежемесячно от родителей около тысячи франков – тогда колоссальную сумму. На эти деньги Войков жил со своей женой, занимаясь слегка политической деятельностью. Эта деятельность состояла, впрочем, преимущественно в распорядительских функциях на благотворительных балах и в любительских выступлениях на благотворительных спектаклях. После революции 1917 года Войков возвратился в Россию, несколько месяцев пробыл в рядах меньшевиков и работал в одном из министерств Временного правительства, а летом уехал на Урал, здесь вступил в ряды большевиков и очень быстро выдвинулся. В 1918 году он был назначен областным комиссаром продовольствия и членом Уральского областного исполнительного комитета. В этом звании Войков принял непосредственное участие в убийстве семьи Романовых, после чего переехал в Москву, был назначен вскоре членом коллегии Наркомторга, затем уволен из-за систематического раскрадывания ценных мехов (он получил за это строгий партийный выговор), которые он дарил своим бесчисленным приятельницам, и попал, в конце концов, на работу в Наркоминдел…
УБИЙСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ
Под новый, 1925 год Войков решил устроить в посольстве танцевальный вечер для сотрудников. Сначала был ужин, с речами и выпивкой, а затем начались танцы. Войков, выпив довольно много вина, очень скоро захмелел.
Навеселе он удалился к себе в кабинет. Там, в шкафу стояла у него батарея коньячных и ликерных бутылок, которые он быстро опустошал. В половине второго ночи я зашел к нему в кабинет, так как из Москвы поступила срочная шифрованная телеграмма. Войков сидел на диване с серо-зеленым лицом и красными, воспаленными глазами. Он почти не слушал меня. В руках он держал кольцо с рубином, переливавшимся цветом крови, и пристально смотрел на него. Увидев мой взгляд, который я бросил на кольцо, Войков посмотрел на меня мутным взглядом и сказал: «Это не мое кольцо. Я взял его в Екатеринбурге в Ипатьевском доме после расстрела царского семейства», фраза эта заинтересовала меня. До самого своего отъезда за границу я работал на Украине, а екатеринбургская трагедия совершилась за много тысяч километров от Украины. Я знал в общих чертах об убийстве. Но я знал, что имеется постановление Политбюро, запрещающее участникам убийства рассказывать о нем или писать мемуары об этом времени, и мне захотелось из уст Войкова узнать все детали.
Я обратился к Войкову с просьбой рассказать мне о екатеринбургских событиях. Он сначала отказывался, затем, приняв таинственный вид, согласился. Тут же он стал предупреждать меня, что рассказ его является конфиденциальным, так как в свое время он дал формальную подписку молчать о происшедшем.
– Вы знаете, – сказал он – эта скотина Юровский (Юровского он не выносил) начал было писать свои мемуары о расстреле царской семьи. Об этом узнали в Политбюро, вызвали его и предложили немедленно сжечь написанное, а после этого Политбюро приняло общее постановление, запрещающее участникам расстрела публиковать о нем мемуары. Действительно, из-за Юровского расстрел был произведен так безобразно, что походил на простую бойню, и прямо стыдно рассказывать, как все происходило.
Вопрос о расстреле Романовых был поставлен по настойчивому требованию Уральского областного Совета, в котором я работал в качестве областного комиссара по продовольствию. Уральский Совет категорическим образом настаивал перед Москвой на расстреле царя, указывая, что уральские рабочие чрезвычайно недовольны оттяжкой приговора и тем обстоятельством, что царская семья живет в Екатеринбурге, «как на даче», в отдельном доме, со всеми удобствами. Центральные московские власти не хотели сначала расстреливать царя, имея в виду использовать его и семью для торга с Германией. В Москве думали, что уступив Романовых Германии, можно будет получить какую-нибудь компенсацию. Особенно надеялись на возможность выторговать уменьшение контрибуции в триста миллионов рублей золотом, наложенной на Россию по Брестскому договору. Эта контрибуция являлась одним из самых неприятных пунктов Брестского договора, и Москва очень желала бы этот пункт изменить. Некоторые из членов ЦК, в частности, Ленин, возражали также и по принципиальным соображениям против расстрела детей. Ленин указывал, что Великая французская революция казнила короля и королеву, но не тронула дофина. Высказывались соображения о том отрицательном впечатлении, которое может произвести за границей, даже в самых радикальных кругах, расстрел царских детей.
Но Уральский областной Совет и областной комитет коммунистической партии продолжали решительно требовать расстрела (Войков сделал при этом театральный жест) – я был одним из самых ярых сторонников этой меры. Революция должна быть жестокой к низверженным монархам, или она рискует потерять популярность в массах. Тем более в уральских массах, представлявших собой тогда сплошной революционный костер. Уральский областной комитет коммунистической партии поставил на обсуждение вопрос о расстреле и решил его окончательно в положительном духе еще с июля 1918 года. При этом ни один из членов областного комитета партии не голосовал против. Постановление было вынесено о расстреле всей семьи, и ряду ответственных уральских коммунистов было поручено провести утверждение в Москве, в Центральном Комитете коммунистической партии. В этом нам больше всего помогли в Москве два уральских товарища — Свердлов и Крестинский. Они оба сохраняли самые тесные связи с Уралом, и в них мы нашли горячую поддержку в проведении в Центральном Комитете партии постановления Уральского областного комитета. Провести это постановление оказалось делом не легким, так как часть членов ЦК продолжала держаться той точки зрения, что Романовы представляют чересчур большой козырь в наших руках для игры с Германией и что поэтому расстаться с таким козырем можно лишь в самом крайнем случае. Уральцам пришлось прибегнуть тогда, к сильно действующему средству. Они заявили, что не ручаются за целость семьи Романовых и за то, что чехи не освободят их в случае дальнейшего своего продвижения на Урал. Последний аргумент подействовал сильнее всего. Все члены ЦК не желали, чтобы Романов попал в руки Антанты. Эта перспектива заставила уступить настояниям уральских товарищей. Судьба царя была решена. Была решена и судьба его семейства…
Когда решение Центрального Комитета партии сделалось известным в Екатеринбурге (его привез из Москвы Голощекин), Белобородое поставил на обсуждение вопрос о проведении расстрела. Дело в том, что ЦК партии вынес постановление и предупредил Екатеринбург о необходимости скрывать факт расстрела членов семьи, так как германское правительство настойчиво добивалось освобождения и выезда в Германию бывшей царицы, наследника и великих княжон. Белобородов предложил следующий план: инсценировать похищение и увоз семьи, кроме царя, и увезенных тайно расстрелять в лесу близ Екатеринбурга. Бывшего царя расстрелять публично, прочитав приговор с мотивировкой расстрела. Однако, Голощекин возражал против этого проекта, считая, что инсценировку будет очень трудно скрыть. Он предложил расстрелять семью за городом, в лесу, побросав трупы в одну из шахт, объявив о расстреле царя и о том, что «семья переведена в другое, более надежное место».
Тут Войков начал мне рассказывать подробно ход прений в областном комитете партии по этому вопросу. Он лично выступал против обоих проектов, предлагая довезти царское семейство до ближайшей полноводной реки и, расстреляв, потопить в реке, привязав гири к телам. Он считал, что его проект был самым «чистым»: расстрел на берегу реки с прочтением приговора и затем «погребением тел с погружением их в воду». Войков считал, что такой способ «погребения» явился бы вполне нормальным и не дискредитирующим проведенное в жизнь революционное мероприятие.
В результате прений областной комитет принял постановление о расстреле царской семьи в доме Ипатьева и о последующем уничтожении трупов. В этом постановлении указывалось также, что состоящие при царской семье доктор, повар, лакей, горничная и мальчик-поваренок обрекли себя на смерть и подлежат расстрелу вместе с семьей. Выполнение постановления поручалось Юровскому, как коменданту Ипатьевского дома. При выполнении должен был присутствовать в качестве делегата областного комитета партии Войков. Ему же, как естественнику и химику, поручалось разработать план полного уничтожения трупов. Войкову поручили также прочитать царскому семейству постановление о расстреле с мотивировкой, состоявшей из нескольких строк, и он действительно разучивал это постановление наизусть, чтобы прочитать его возможно более торжественно, считая, что тем самым он войдет в историю, как одно из главных действующих лиц этой трагедии. Юровский, однако, желавший также «войти в историю», опередил Войкова и, сказав несколько слов, начал стрелять. Из-за этого Войков его смертельно возненавидел и отзывался о нем всегда, как о «скотине, мяснике, идиоте» и т.п.
Вопрос о том, каким оружием действовать при расстреле, также подвергся тщательному обсуждению. Решили расстреливать из револьверов, так как ружейные залпы были бы далеко слышны и привлекли бы внимание жителей Екатеринбурга. Для расстрела Войков приготовил свой маузер, калибра 7. 65 Рассказывая об этом, он вынул из кармана и показал мне этот маузер. Такой же маузер был, по его словам, и у Юровского.
Перейдя к описанию самой обстановки убийства, Войков утверждал, что Юровский так хотел поскорее закончить убийство, что очень торопился и из-за этого превратил «торжественный исторический акт» в работу мясника. Тут же Войков добавил, что решение пощадить мальчика-поваренка, было принято Юровским по его, Войкова, инициативе, и с большой неохотой. Юровскому при его жестокости было жалко расставаться с одной из жертв. В ночь на 17 июля Войков явился в дом Ипатьева в 2 часа ночи вместе с председателем Чрезвычайной комиссии Екатеринбурга. Юровский доложил им, что царская семья и все остальные уже разбужены и приглашены сойти вниз, в полуподвальную комнату, откуда должна произойти их дальнейшая «отправка». Им объявлено, что в Екатеринбурге тревожное настроение, с часу на час ожидается нападение на ипатьевский дом, и что поэтому необходимо для безопасности сойти в полуподвальную комнату. Царское семейство сошло вниз в 2 часа 45 минут (Войков смотрел на свои часы). Юровский, Войков, председатель екатеринбургской Чека и латыши из Чека расположились у дверей. Члены царской семьи имели спокойный вид. Они, видимо, уже привыкли к подобного рода ночным тревогам и частым перемещениям. Часть из них сидела на стульях, подложив под сиденья подушки, часть же стояла. Бывший царь прошел несколько вперед по направлению к Юровскому, которого он считал начальником всех собравшихся, и обратился к нему спокойно: «Вот мы и собрались, теперь что же будем делать?» В этот момент Войков сделал шаг вперед и хотел прочитать постановление Уральского областного Совета, но Юровский, опередив его, подошел совсем близко к царю и сказал: «Николай Александрович, по постановлению Уральского областного комитета вы будете расстреляны вместе с вашей семьей». Эта фраза явилась настолько неожиданной для царя, что он совершенно машинально сказал «что?» и, щелкнув каблуками, повернулся в сторону семьи, протянув к ним руки. В эту же минуту Юровский выстрелил в него почти в упор несколько Раз, и он сразу же упал. Почти одновременно начали стрелять все остальные, и расстреливаемые падали один за другим, за исключением горничной и дочерей царя. Дочери продолжали стоять, наполняя комнату ужасными воплями предсмертного отчаяния, причем пули отскакивали от них. Юровский, Войков и часть латышей подбежали к ним поближе и стали расстреливать в упор, в голову. Как оказалось впоследствии, пули отскакивали от дочерей бывшего царя по той причине, что в лифчиках у них были зашиты бриллианты, не пропускавшие пуль. Когда все стихло, Юровский, Войков и двое латышей осмотрели расстрелянных, выпустив в некоторых из них еще по нескольку пуль или протыкая штыками двух принесенных из комендантской комнаты винтовок. Войков сказал мне, что это была ужасная картина. Трупы лежали на полу в кошмарных позах, с обезображенными от ужаса и крови лицами. Пол сделался совершенно скользким, как на бойне. В воздухе появился какой-то странный запах. Юровский этим, однако, не смущался, может быть, вследствие своей фельдшерской специальности и привычки к крови. Он хладнокровно осматривал трупы и снимал с них все драгоценности. Войков также начал снимать кольца с пальцев, но, когда он притронулся к одной из царских дочерей, повернув ее на спину, кровь хлынула у нее изо рта, и послышался при этом какой-то странный звук. На Войкова это произвело такое впечатление, что он отошел совершенно в сторону.
Через короткое время после убийства трупы убитых стали выносить через двор к грузовому автомобилю, стоявшему у подъезда. Сложив трупы на автомобиль, их повезли за город на заранее подготовленное место у одной из шахт. Юровский уехал с автомобилем. Войков же остался в городе, так как он должен был приготовить все необходимое для уничтожения трупов. Для этой работы было выделено пятнадцать ответственных работников екатеринбургской и верх-исетской партийных организаций. Они были снабжены новыми, остро отточенными топорами того типа, какими пользуются в мясных лавках для разделки туш. Помимо того, Войков приготовил серную кислоту и бензин.
Уничтожение трупов началось на следующий же день и велось Юровским под руководством Войкова и наблюдением Голощекина и Белобородова, несколько раз приезжавших из Екатеринбурга в лес. Самая тяжелая работа состояла в разрубании трупов. Войков вспоминал эту картину с невольной дрожью. Он говорил, что, когда эта «работа» была закончена, возле шахты лежала громадная кровавая масса человеческих обрубков: рук, ног, туловищ и голов. Эту кровавую массу поливали бензином и серной кислотой и тут же жгли двое суток подряд. Взятых запасов бензина и серной кислоты не хватило. Пришлось несколько раз подвозить из Екатеринбурга новые запасы и сидеть все время в атмосфере горелого человеческого мяса, в дыму, пахнувшем кровью…
— Это была ужасная картина, — закончил Войков. — Мы все, участники сжигания трупов, были прямо-таки подавлены этим кошмаром. Даже Юровский и тот под конец не вытерпел и сказал, что еще таких несколько дней, и он бы сошел с ума. Под конец мы стали торопиться. Сгребли в кучу все, что осталось от сожженных останков. Бросили в шахту несколько ручных гранат, чтобы пробить в ней никогда не тающий лед, и побросали в образовавшееся отверстие кучу обожженных костей. Затем мы снова бросили с десяток ручных гранат, чтобы разбросать эти кости возможно основательнее, а наверху, на площадке возле шахты, мы перекопали землю и забросали ее листьями и мхом, чтобы скрыть следы костра.
Я сидел, подавленный рассказом Войкова. Когда-то я зачитывался подвигами народовольцев, их жертвенной, героической борьбой с царизмом. Я зачитывался книгами о французской революции, величественными сценами суда над Людовиком XVI. Но что общего имело все это с той картиной, которую мне только что рассказал Войков?
Там трагедия революции, а здесь мрачная картина тайной расправы, воспроизводящая худшие образцы уголовных убийств, расправы трусливой, исподтишка. Расправы с малолетними детьми и с ни в чем не повинными посторонними людьми, оказавшимися случайно в одном доме с бывшим царем…
В мое сознание незаметно для меня вкрадывался тягостный вопрос: оправдает ли история такое убийство?.. И я боялся искать ответа на этот вопрос…»[7].
Однако какие подтверждения существуют этому рассказу Войкова? Существующие документы могли быть сделаны тогда же и сейчас они выглядят как подлинные свидетели тех далеких лет.
***
А вот дальше начинается новая детективная история.
Участники расстрела говорили потом то, что им было велено рассказывать. Да, существуют документы екатеринбургского совета и других организаций, принявших якобы решение о ликвидации царской семьи, которые приведены выше. На самом же деле все было по-другому. И я хочу рассказать то, что мне рассказали и показали в Америке русские эмигранты в 1990 году.
Сообщение о расстреле всех членов царской семьи поступило в адрес секретаря Совнаркома Н.П. Горбунова для Свердлова Я.М. 17 июля 1918 года. Центральные советские газеты сообщили об этом 19 июля:
18-го июля состоялось первое заседание Президиума Ц. И. К. 5-го созыва. Председательствовал тов. Свердлов. Присутствовали члены Президиума: Аванесов, Сосновский, Теодорович, Владимирский, Максимов, Смидович, Розенгольц, Митрофанов и Розин.
Председатель тов. Свердлов оглашает только что полученное по прямому проводу сообщение от Областного Уральского Совета о расстреле бывшего царя Николая Романова.
В последние дни столице Красного Урала Екатеринбургу серьёзно угрожала опасность приближения чехо-словацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контр-революционеров, имевший целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. В виду этого Президиума Уральского Областного Совета постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение 16-го июля.
Жена и сын Николая Романова отправлены в надёжное место. Документы о раскрытом заговоре высланы в Москву со специальным курьером.
Сделав это сообщение, тов. Свердлов напоминает историю перевода Николая Романова из Тобольска в Екатеринбург после раскрытия такой же организации белогвардейцев, подготавливавшей побег Николая Романова. В последнее время предполагалось предать бывшего царя суду за все его преступления против народа, и только события последнего времени помешали осуществлению этого.
Президиум Ц. И. К., обсудив все обстоятельства, заставившие Уральский Областной Совет принять решение о расстреле Николая Романова, постановил:
Всероссийский Ц. И. К., в лице своего Президиума, признаёт решение Уральского Областного Совета правильным»[8].
Как написал в своих записках Лев Троцкий (Бронштейн):
«Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
— Да, а где царь?
— Кончено, — ответил он, — расстрелян.
— А семья где?
— И семья с ним.
— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
— Все, — ответил Свердлов, — а что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
— А кто решал? — спросил я.
— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях»[9].
Троцкий мечтавший играть прокурора в судебном процессе против «тирана», как он это планировал, оказался ни с чем. Позже он сказал, как записал это П. Майков:
«Казнь царской семьи была необходима не только для того, чтобы удручать противника и лишить его всякой надежды, но также, чтобы встряхнуть наших людей и показать им, что нет возврата»[10].
25 июля 1918 года, через восемь дней после расстрела царской семьи, Екатеринбург заняли части Белой армии и отряды белочехов. В доме Ипатьева расположился штаб генерала Гайды, командующего Сибирской армией, начались поиск исчезнувшей царской семьи и расследование убийства.
Военные власти Белой армии образовали следственную комиссию, которая произвела осмотр шахты заброшенного рудника вблизи деревни Коптяки.
30 июля для расследования обстоятельств гибели царской семьи постановлением Екатеринбургского окружного суда был назначен следователь по важнейшим делам А.П. Намёткин. 12 августа 1918 года расследование было поручено вести члену Екатеринбургского окружного суда И.А. Сергееву, который осмотрел дом Ипатьева, в том числе и полуподвальную комнату, где была расстреляна царская семья, собрал и описал вещественные доказательства, найденные в «Доме особого назначения» и на руднике[11].
17 января 1919 года для надзора за расследованием дела об убийстве царской семьи Верховный правитель России адмирал А.В. Колчак назначил главнокомандующего Западным фронтом генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса. 26 января Дитерихс получил подлинные материалы следствия, проведённого Намёткиным и Сергеевым. Приказом от 6 февраля 1919 года расследование было возложено на следователя по особо важным делам Омского окружного суда Николая Алексеевича Соколова (1882—1924). 7 февраля Соколову в Омск были переданы от Дитерихса подлинное производство и вещественные доказательства по делу. С 8 марта по 11 июля Соколов продолжил следственные действия в Екатеринбурге. По приказу Дитерихса Соколов покинул Екатеринбург 11 июля 1919 года и вывез все акты подлинных следственных производств вместе с вещественными доказательствами.
Соколов кропотливо и самоотверженно вёл порученное ему следствие. В помещении телеграфа он нашел и изъял большие бабины с бумажными лентами, которые большевики не успели забрать с собой, экстренно покидая Екатеринбург. На них находились пропечатанные цифры шрифта.
Уже был расстрелян Колчак, вернулась Советская власть на Урал и в Сибирь, а следователь продолжал свою работу в изгнании. С материалами следствия он проделал опасный путь через всю Сибирь на Дальний Восток, Китай, затем в Америку. В эмиграции в Париже Соколов продолжал брать показания у уцелевших свидетелей.
В Париже, среди эмигрантов, он нашел бывшего шифровальщика генерального штаба царской армии. Ему и передал эти бабины с записями. Тот довольно быстро расшифровал большую их часть. Это были переговоры по прямому проводу с Москвой, точнее с Яковом Свердловым, который занимался судьбой бывшего царя и его семьи. Но последние четыре записи оказались написаны другим шифром. Большевики сменили старый шифр на новый. И шифровальщик довольно долго искал пути расшифровки. Соколов уже заканчивал книгу о гибели царской семьи и должен был отдал ее в печать. И тут к нему пришел шифровальщик и принес записи, оказавшиеся на ленте, ему удалось подобрать ключи к новому шифру.
Радость Соколова сменилась ужасом от прочитанных слов. Стало ясно, что еврей Янкель Мовшович Гаухман, он же Свердлин (Свердлов)[12] был лишь маленькой пешкой в руках мирового сионизма. Он вел постоянные переговоры с небезызвестным Яковом Шиффом, главой банкирского дома Kuhn, Loeb & Co, давшего Троцкому деньги на революцию в 1917 году.
Председатель Центрального Исполнительного Комитета Яков Свердлов, направил послание Якову Юровскому, в котором он сообщил, что после того, как он сказал Якову Шиффу в Нью-Йорке о приближении Белой армии, он получил приказ от Шиффа немедленно ликвидировать царя и всю его семью. Этот приказ был доставлен Свердлову американским представительством, которое в то время находилось в городе Вологда.
Свердлов приказал Юровскому исполнить этот приказ. Но на следующий день, Юровский хотел проверить, действительно ли приказ был применим ко всей семье, или только к главе семьи, царю. Свердлов тогда сказал ему, что вся семья должна была быть ликвидирована. Юровский был ответственным за исполнение приказа.
Итак, именно из Нью-Йорка, от Шиффа Свердлов получил приказ уничтожить всю царскую семью, о чем и было сообщение на телеграфной ленте. Соколов тут же написал статью и бросился в редакции эмигрантских газет и журналов. Но везде получал отказ. Вскоре Соколов заметил за собой слежку. Тогда он, никому не говоря, спрятал расшифровки в каком-то тайном месте, о чем сообщил в ноябре в письме лишь своему другу, жившему в Америке. Соколов просил его, если с ним что-то случится, приехать и забрать оставленные им документы.
Его нашли рано утром 23 ноября 1924 года в маленьком дворике у его дома в Сальбри. Как потом писали в некрологах, «он умер от разрыва сердца». Однако было ясно, что его убили из-за имевшейся информации.
Его друг выполнил поручение Соколова. Приехав, спустя какое-то время, во Францию он забрал пакет и молча увез его в Америку. Но познакомившись с содержанием, он понял, что если сведения будут опубликованы, его ждет участь Соколова. И только после его смерти свидетельство Соколова было обнародовано в 1939 году, в периодическом эмигрантском издании в Белграде "Царский Вестник”. Роль Якова Шиффа в этих убийствах была описана в России только в 1990 году. Но это прошло как-то незамеченно[13].
Таким образом, Ленин, на которого валят всю вину за расстрел, не решил все это сам. Эдвард Радзинский, называющий себя историком, пытается утверждать, что именно Ленин был тем, кто отдал приказ на убийство царя и его семьи. Но такой телеграммы не было обнаружено в архивах. Объяснение Радзинского о том, что Ленин эту телеграмму уничтожил, не выдерживает критики, так как существует огромное количество компромата о Ленине, говорящего иначе.
Почему он уничтожил только эту специфическую телеграмму, но не другие столь же обвинительные документы?
Книга Соколова «Убийство царской семьи» была издана в Берлине в 1925 году, но без вышеупомянутой информации. Издатель тоже ее убрал.
***
Возвращаясь к тем останкам, которые нам предлагают как останки царской семьи, хочу привести весьма примечательный факт. Известный Петербургский судмедэксперт профессор В.Л. Попов, проведший челюстно-лицевую экспертизу черепа, предположительно принадлежащего Николаю II, сделал удивительное заключение. Человек, которому принадлежал этот череп, страдал ярко выраженным парадантозом, а его зубы никогда в жизни не видели бормашины, что явно не соответствует подлинной картине и подробному описанию состояния зубов, сделанных в 1917 году в Тобольске местным дантистом Марией Рендель. На том же черепе отсутствует костная мозоль, которая образовалась у царя от сабельного удара, нанесенного маньяком в Японии, во время посещения Николаем Александровичем, тогда еще Наследником, одного японского монастыря8.
На уже названной конференции в Москве выступила О.Н. Куликовская-Романова – вдова Тихона Николаевича, племянника последнего царя, которая отметила: «Я убеждена, что вопрос о так называемых екатеринбургских останках, точнее вопрос о дорасследовании убийства Царской Семьи, является судьбоносным для современной России. Возможность политического подлога в этом деле создает масштабную нравственную проблему. Россия своими многочисленными страданиями в ХХ веке заслужила право на Истину. Меня удивляет то, что этот вопрос никак не обсуждается Государственной Комиссией с ближайшими родственниками Царя и Его Семьи. Мой покойный супруг был родным племянником Царя Мученика Николая Александровича. Он в свое время заявил, что готов предоставить генетический материал для исследования Церковно-государственной Комиссии. До сих пор это предложение игнорируется официальными экспертами. Надеюсь, Президент России его Правительство все же не будут делать необдуманных шагов, которые противоречат здравым и законным требованиям Русской Православной Церкви»[14].
Итак, вопросы, вопросы и еще раз вопросы…
К большому сожалению ни на один из них ответов от Российской Комиссии не последовало. Правда, помощник Вице-Премьера В.В. Аксючиц отметил в своей статье в "Независимой газете” от 31 декабря 1997 г., что "комиссией уже дан утвердительный ответ о принадлежности останков царской семье с наибольшей точностью, которая доступна современной науке. Все остальные проблемы, связанные с императорской семьей, должны решаться, но не комиссией, а учеными, и проблемы эти не должны связываться впрямую с вопросом захоронения…”
А вот фрагмент из статьи С. Иванова «Царское Дело»:
"Некоторое время назад Петербургское телевидение показало передачу, где говорилось, что в свое время ЦРУ разработало операцию, конечной целью которой должно было стать восстановление монархии в России. По замыслу американской разведки этому должно предшествовать сперва обнаружение царских останков, а затем их торжественное захоронение. Показанный сюжет до сих пор никем не был опровергнут или хотя бы опротестован.
Интересное объяснение этой версии бытует в монархических кругах русских эмигрантов, стоящих на соборных позициях. Эту позицию для нашей газеты (речь идет о «Советской России» — В.З.) изложил известный церковный историк В.В. Антонов: «Организаторам было важно привлечь к захоронению Православную церковь – без нее действие лишается сакрального смысла, таинства. Но и у патриархии появились большие сомнения. Допустим, удается уломать Патриарха Алексия II, чтобы Русская Православная церковь освятила обряд упокоения останков. Кроме того, в этом деле будут участвовать сам Б. Ельцин и Б. Немцов как председатель комиссии. В условиях, когда поруганы и ниспровергнуты все святыни, определенная часть народа начинает поклоняться вновь обретенным мощам. И вдруг, представим себе, что спустя какое-то время в СМИ начинается кампания – «а царя-то подменили!». Мол, останки, фальшивые, и все дело сфабриковано. Удар по российскому менталитету, по государственно-образующей структуре русской души, ведь наш народ привык отождествлять царя и державу, царя и высшую справедливость.
В результате – глубочайший психологический надлом людей: еще одна святыня на поверку оказалась фальшивкой. Как итог, в общественном сознании укрепляются цинизм и неверие, народ просто уже не воспримет следующего кумира, неважно – живого или мертвого. Но, помимо всего прочего, окажутся скомпрометированы все те, кто принимал участие в фальшивом погребении, и прежде всего Патриарх, а также Ельцин и Немцов. Таким образом, канонизация сомнительных останков делает всех участников заложниками хозяев СМИ – в любой момент они могут стать «героями» очередного скандала»9 .
30 января 1998 г., в тот день, когда заседала Российская Государственная Комиссия, «Независимая газета» напечатала статью Владимира Малеванного «ДНК особого назначения». В ней сделан обстоятельный обзор проводившихся генетических экспертиз, которые, как оказалось, все эти годы делал один и тот же человек – Павел Иванов. Он не только проводил эти экспертизы, но и «сам же их проверял, руководил координацией всех исследований, толковал результаты на правительственной комиссии от лица судебно-генетических экспертов». Так о какой справедливости может идти речь, если никто из российских ученых-генетиков попросту не был допущен к экспертизам, к работе с материалом?!
Я не буду пересказывать содержание всей интереснейшей статьи В. Малеванного, а позволю себе процитировать лишь ее заключительные строки:
«Если бы данное дело рассматривалось в суде, то оно было бы направлено на доследование за недостаточностью имеющихся ДНК-доказательств» – такой вывод содержится в официальном письме из Центра ДНК-идентификации человека Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН на имя Ольги Куликовской-Романовой. Отвечая на запрос вдовы и главного исполнителя завещания родного царского племянника, руководитель центра профессор Лев Животовский подвергает сомнению надежность проведенной следствием генетической экспертизы, приводя свои аргументы и количественные расчеты. По мнению Животовского, группой Иванова не рассмотрена, к примеру, такая альтернатива версии следствия, что среди останков имеются «кости других членов семьи Романовых».
В целом, подводит итог профессор, лауреат Госпремии (1996 г.) и премии РАН (1995 г.), без подтверждения независимыми экспертами результаты идентификации не могут быть признаны окончательными».
Однако, несмотря ни на что, Российская Государственная Комиссия 30 января делает заключение, что обнаруженные останки принадлежат членам Дома Романовых. И что никаких сомнений теперь не существует.
Из 23 членов Комиссии, только один – митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий заявил, что у него нет уверенности в том, что данные останки принадлежат Николаю II и членам Его Семьи. Свое заявление митрополит Ювеналий сделал с оговоркой, что это его личное мнение, а не мнение Русской Православной Церкви, которая вынесет свое заключение на очередном заседании Священного Синода, пока же итоги исследования «нельзя принять с абсолютной достоверностью, ибо история науки свидетельствует: то, что сегодня в науке считается самым современным, точным и надежным, завтра может оказаться устаревшим, неточным и ошибочным».
Слава Богу, что у митрополита Ювеналия хватило гражданского мужества на такое заявление.
После обнародования результатов Комиссии, в печати появилось заявление митрополита Канадского и Североамериканского Виталия – главы Русской Православной Церкви За рубежом (РПЦЗ), канонизировавшей всех царственных мучеников еще в 1981 году. Суть заявления в том, что подлинные останки святых Царственных Мучеников (около 80 фрагментов) находятся в Брюсселе, в храме св. Иова Многострадального (его еще называют храмом Святых Царственных мучеников). И что никакому заключению Российской Комиссии русское зарубежье не верит.
Некоторые журналисты ринулись в Бельгию, попытались связаться с нынешним настоятелем православного храма в Брюсселе. Но он, став настоятелем лишь несколько лет назад, ничего не мог сообщить об интересующих их фактах.
Наивные люди! Неужели журналисты думают, что им так вот и расскажут и покажут, где хранятся те останки, которые почитаются Церковью как святые мощи. Неужто никто не принимает во внимание то, что для верующего человека использование святых мощей в качестве "предметов” для экспертизы – непозволительно и кощунственно?..
Как стало известно, еще в 1995 г. Ю.Ф. Яров обращался с подобной же просьбой к митрополиту Виталию, который письменно ответил на его запрос: «Для православных людей ковчежец с находящимися в них мощами является святыней и не может быть передан государственной комиссии на поругание».
В конце марта «Новая Газета» опубликовала статью профессора Л. Животовского, который вновь детально, по пунктам остановился на ошибках генетической экспертизы г-на Иванова. Вот только два пункта из четырех, приведенных Л. Животовским.
Так, в качестве основного идентификационного признака г-ном Ивановым привлекается так называемая гетероплазмия. «Однако гетероплазмия еще ни разу не использовалась ни в одном суде мира. Причина та, что свойства и распространенность ее в популяциях человека практически не изучены».
Второе – «Оценка вероятности проведенной ДНК-идентификации предполагаемых останков Николая II была основана на данных по населению Англии и США. Генетические данные по населению России д-ром Ивановым не привлекались, а они могут значительно отличаться от зарубежных и дать совсем иную оценку вероятности идентификации»10.
Профессору Л. Животовскому, кстати, уже пришлось выступать в суде как эксперту-генетику. Его оппонентом был д-р Иванов. Животовский привел доказательства грубых ошибок, сделанных во время анализа в лаборатории Иванова. И суд отправил дело на повторную экспертизу.
Г-н Иванов не брал пробы для анализа с черепов. А ведь мы до сих пор не знаем, какие черепа вернул Рябов назад в могилу, вот почему вопрос об отсеченных царских головах так и остается открытым…
И, последнее, о генетической проблеме. В Японии до сих пор хранится платок, пропитанный кровью Николая Александровича. Его приложили к ране на голове, которую нанес 29 апреля 1894 г. японский самурай в городе Оцу. По свидетельству академика Вениамина Алексеева – члена Российской Комиссии, директора института археологии РАН, г-н Иванов взял из этого платка два миллиметра, а затем заявил, что «японцы ему больше не дали» и что «на двух миллиметрах у него экспертиза не получилась». В. Алексеев считает, что данное заявление г-на Иванова – неправда. «Я боюсь, – заключил известный археолог, – что она дала другие результаты, поэтому он ее отвергает».
Мнение Алексеева, скорее всего – правда. Дело в том, что буквально сразу же после похорон в Петербурге, за границей были опубликованы сообщения об анализе, который провели японские генетики. Правда, обвинений в адрес РПЦ не было. Наоборот были даже высказаны реверансы в адрес РПЦ, о ее мудрости, дальновидности. Я был рад, что мне удалось сделать практически невозможное за такой короткий срок. Да, патриарх Алексий Второй был человек высокой образованности и ума.
17 июля, в день, когда православные верующие воспоминают убиение святых Царственных страстотерпцев Николая II и членов его семьи, итальянское информационное агентство «АНСА» со ссылкой на японскую газету «Асахи» опубликовало сообщение, текст которого ниже приводится полностью.
«Какова ситуация с останками, которые в 1998 году были с помпой захоронены в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга с благословения Кремля, при почетном участии Б.Н. Ельцина и мировой аристократии? Эти останки не принадлежат Николаю II — последнему Российскому Императору.
К такому выводу пришли два японских ученых – доценты университета в Китадзато Татцуо Нагаи и Ташуо Оказаки. Они исследовали те самые останки из общей могилы под Екатеринбургом, которые комиссия Российского правительства сочла подлинными, и пришли к противоположному выводу.
«Последние анализы ДНК показывают, что эти останки не могут принадлежать Николаю II», — ответственно утверждают ученые в интервью японской газете «Асахи», опубликовавшей сегодня эту новость на первой полосе Исследования и выводы японских ученых будут представлены на симпозиуме по международному праву и генетике, который пройдет в следующем месяце в Германии.
Японские исследователи провели анализ капли пота, найденной на одежде царя Николая II, а также волос, ногтей и костных останков брата царя – Великого князя Георгия, и образцов крови скончавшегося в 1993 году Тихона Куликовского-Романова, сына Великой княжны Ольги – самой младшей сестры Николая II, в сопоставлении с характеристиками ДНК останков из общей могилы под Екатеринбургом. По 5 позициям находившиеся в распоряжении японских исследователей образцы не совпали с соответствующими генетическими характеристиками екатеринбургских останков.
Открытие японских ученых подтверждает сомнения, которые всегда высказывал в отношении екатеринбургских останков Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и которые он вновь подтвердил во время состоявшейся недавно в Москве встречи с принцем Майклом Кентским, состоящим в кровном родстве с династией Романовых»[15].
Но работа генетиков – это еще не та последняя точка, которая должна быть поставлена в этом деле. Необходим комплексный подход, надо сопоставить все полученные данные с архивными и историческими свидетельствами. А вот этим-то, как видно, никто и не занимался.
Больше того, в печати в основном публикуются панегерические статьи, в то время как противников печатают лишь в определенных изданиях, которые, к сожалению, до широких масс не всегда доходят.
Ситуация усугубляется тем, что истинность идентификации вынуждают признать Церковь. А признать идентификацию — это значит признать останки как объект почитания в качестве святых мощей, признать святость этих останков и сделать все до того как произошла канонизация. Но как справедливо заметил А.М. Верховский, о святости при этом будет свидетельствовано не Духом Святым, не чудом, а плотским мирским мудрованием, и тогда Церковь примет условия «книжников и фарисеев», требовавших от Христа показать им чудо, а не отойдет от них, подобно Спасителю.
Иными словами, Церковь вынуждают уверовать в того же самого кумира, к которому с детства приучен советский обыватель — в науку. Церковь же может веровать только в Бога. Поэтому, даже страшно представить, что случилось бы, если бы Церковь сейчас признала подлинность останков, а через какое-то время оказалось, что это не те останки. Может быть, лукавые деятели из Российской Комиссии именно этого и желали?..
Да, давление, которое оказывали на Патриарха Московского и всея Руси светские власти, было очень велико. Но и Патриарх понимает, какая доля ответственности лежит на нем, как на главе Русской Православной Церкви. Любой неверный шаг может навсегда не только расколоть Московскую Патриархию и РПЦЗ, но раскол может произойти в рядах самой Московской Патриархии. Благодаря некоторым духовным лицам (их имена не буду называть), я три раза встречался с Святейшим по поводу и престолонаследия и царских останков. Это по его поручению я, будучи заместителем председателя Союза Православных Братств, проводил в Петербурге 3-й съезд, главной темой которого был вопрос о престолонаследии в России, где вступал с главным докладом.
Алексий II очень внимательно относился к проблеме царских останков, этот вопрос рассматривался на заседании Священного Синода 26 февраля 1998 года, где был заслушан доклад митрополита Ювеналия, и после его обсуждения было принято следующее Постановление:
Да, действительно, Церковь не имеет права на ошибку. И поэтому предполагаемое действо с «екатеринбургскими останками» вполне подпадает под святотатство – а именно таким является кощунственное поклонение лжемощам.
Как видим, вся работа Российской Комиссии была поставлена из рук вон плохо и односторонне. Брали во внимание лишь то, что подтверждало заранее заданную версию. Из ее состава выводили сомневающихся и включали послушных, голосовавших «за» подлинность этих останков. Так о какой объективности можно говорить? Такой метод имеет лишь одно определение: умышленное искажение фактов.
И все же, не смотря на такие вопиющие факты нестыковки, не внемлют гласу разума. Команда на «погребение» дана. Председателю Геральдического совета при Президенте Российской Федерации – государственному герольдмейстеру Г.В. Вилинбахову было поручено быстро разработать «чин» погребения «екатеринбургских останков»…
14 мая 1998 года МИД РФ нотой № 148 уведомило все посольства о предстоящем «захоронении останков бывшего российского императора Николая II, членов его семьи и лиц их ближайшего окружения… в соборе Святых Петра и Павла Петропавловской крепости Санкт-Петербурга», указав, что МИД «было бы признательно Посольствам за заблаговременную информацию относительно официальных представителей государств, которые пожелают принять участие в церемонии захоронения».
Мне известно содержание этой ноты потому, что она была прислана и в Миссию Суверенного Военного Мальтийского Ордена, где я в то время работал канцлером Миссии.
Таким образом, все приехавшие на церемонию представители зарубежных стран тоже оказались обманутыми.
Я должен впервые рассказать о том, почему Святейший патриарх Алексий II не был на погребении.
Примерно за месяц до этой кощунственной аферы вышел первый и единственный номер журнала «Время империи», в котором была помещена моя статья «К вопросу о так называемых царских останках». Журнал быстро разошелся, его отправили практически всем архиереям России.[17] Я написал письмо Его Святейшеству, и через одного архиепископа оно было передано лично в руки Святейшего. В этом письме (текст у меня не сохранился, поскольку письмо было написано в единственном экземпляре и я сразу же убрал его текст из архива компьютера) было коротко изложено мое мнение, которое помещено в этой статье и кроме того я сообщал Его Святейшеству о том, что за границей уже готова статья, которая будет опубликована вскоре после проведения торжественных похорон в Петропавловской крепости останков так называемой царской семьи. В этой статье будет сообщено о том, что Русская православная церковь занимается фальсификацией в государственном масштабе. Эта фальсификация выражается в том, что Русская Православная Церковь выдает желаемое за действительное, а именно объявляет погребенные с участием высших иерархов церкви останки за останки якобы царской семьи, в то время как таковыми они не являются. Генетический анализ, проведенный с использованием подлинного образца крови Николая II, имеющийся в Японии, не соответствует генетическому анализу, проделанному и опубликованному Ивановым.
Более того, я повторил Святейшему те простые вопросы, которые оказались неответными со стороны комиссии, возглавляемую молодым проходимцем Б. Немцов. Почему на черепе, который как указывает комиссия, принадлежал Николаю II, нет никакого следа от удара сабли самурая в Японии, а это общепризнанный факт? Известно, что на месте удара у царя была на черепе мозоль. Вопрос специалистов из Медико-хирургической академии, которых поразил факт стоматологический. В челюстях черепа, который считался принадлежавшим Николаю II, имелось большое количество зубов, пораженных кариесом. Зубы этой особы, которой принадлежал череп никогда не видели бормашинки, там не было ни одной пломбы. Наличие совершенно нелеченных зубов – нонсенс. Известно, что Николай II прибегал к помощи и собственного зубного врача, и когда в Екатеринбурге у него заболели зубы, его отвозили в Тобольск на лечение. Поскольку в Екатеринбурге не было ни одного зубного врача. Чудом сохранились записи этого посещения. Однако они не были использованы при изучении останков. Почему для сличения останков не использовали медицинские карты всех членов царской семьи, которые проходили постоянный осмотр врачей. Карты все имеются в российском архиве, я даже привел номера фонда и дел.
Но в связи с тем, что на Святейшего, в течение всех нескольких лет, оказывалось огромное давление на самом высшем уровне, то для спасения престижа РПЦ выход может быть только в том, что ни Его Святейшество, ни один из архиереев РПЦ не будут присутствовать, а тем более участвовать в отпевании останков. Отпевание провести иерейским чином по формуле: «Ихже имена, Господи, ты веси».
Святейший, ознакомившись с моими доводами, принял мудрое решение. Сам сделался больным и не благословил ни одному архиерею совершать отпевание. А чин отпевания проводил митрофорный протоиерей Санкт-Петербургской епархии.
Русская православная церковь осталась незапятнанной. Это главное, что удалось сделать, несмотря на усиленное давление.
Да, вся эта показуха, с похоронами неизвестно чьих останков, оказалась простым блефом. Что скрывалось на самом деле за этим погребением известно. Дело в том, что тогдашний историк Владлен Сироткин стал всех усиленно убеждать, что на Западе во многих банках хранятся царские авуары. И как только будут захоронены останки всей царской семьи, то можно будет оправляться в путь и забирать эти деньги в Россию[18]. Под эти небылицы он получал хорошее финансирование. Появилось немало жаждущих до этих эфемерных сокровищ последнего русского императора. Кто только из тогдашних бизнесменов не кинулся в эту авантюру. Да, что там бизнесмены. Вот история не менее фантастическая, как и трагическая.
Вдруг стали появляться сообщения, что оказывается, одна из дочерей Николая II спаслась и все это время оказывается жила в горах Абхазии. И, наконец, появляется пространное интервью В. Сироткина, в которой профессор, не моргнув глазом говорит такую вот чушь: «Основное доказательство существования великой княжны Анастасии – это историческая и генетическая экспертизы. Генетических экспертиз было проведено 22, кроме того, были проведены фотоэкспертизы, то есть сравнения молодой Анастасии и нынешней пожилой, были проведены почерковые экспертизы. И все они подтвердили идентичность.
Младшая дочь Николая II Анастасия Николаевна Романова и женщина под именем Натальи Петровны Билиходзе – одно и то же лицо. Генетические экспертизы проводились в Японии и в Германии. Причем на новейшем оборудовании (так называемые ядерные или компьютерные экспертизы). Такого оборудования в России до сих пор нет»[19].
И этой глупости поверили довольно высокие люди. И не только поверили, но приняли активное участие в извлечении на свет из некоего шкафа еще одного скелета, который убедил денежные мешки срочно раскошелиться, выделив приличные суммы на всю эту историю. К этому делу подключился Г.Н. Селезнев. И его бывшие друзья по ЦК ВЛКСМ активно занялись разработкой этой особы. Ее перевезли в Москву, но она неожиданно скончалась. Ее тело лежало в морге 4 месяца, за это время один из бывших секретарей ЦК ВЛКСМ успел оформить с покойной брак, Селезневский круг решил, что он как муж «царевны Анастасии» может претендовать на все царские авуары, которые якобы хранятся в зарубежных сейфах… Но об этом в другой статье.
***
Итак, 17 июля 1998 г. в Петропавловской крепости торжественно был устроен святотатственный акт. Однако и здесь не все оказалось гладко. Московская Патриархия отказалась совершать погребение именно Царской Семьи. Во время богослужения, когда перечисляют имена погребаемых, священники возглашали не имена царской семьи, а произносили: «Ихже имена, Господи, ты веси». Довольны были, видимо, лишь собравшиеся в Петропавловском соборе заморские гости, а вот у русских верующих людей это театральное действо вызвало сильнейшую реакцию неприятия, у некоторых – растерянность. Недоуменных вопросов после этого «мероприятия» не убавилось, а наоборот, их стало все больше и больше.
Газета «Московский комсомолец» получила список приглашенных на церемонию погребения ‘’царских родственников”, их, оказывается, насчитывалось на ту пору – 91 человек… В то время, на первые роли претендовали два враждующих дома: с одной стороны вдова князя Владимира Кирилловича – Леонида со своей дочкой Марией и внуком Георгием Гогенцоллерном. Кстати необходимо отметить из ряда вон вопиющий факт. По своему первому мужу банкиру Кирби, Леонида состояла в близком родстве с тем самым Шиффом, который приказал уничтожить всю царскую семью. На деньги Шиффов она прожила с мужем, Марией и Гогой немало лет. И вот эти личности теперь пытаются стать царями России. Но это тоже отдельная история.
С другой стороны противником этой семейки выступал князь Николай Романович Романов. Так вот в списках лиц, приглашенных на погребение в Петербург, эта вдова со своими родственниками оказалась аж на 56 и 57 местах. А Георгий даже в списках не значился. Первой числилась никому в России не известная княгиня Надина Романова и ее дочь Ольга11.
Не лучшим образом повели себя и потомки рода Романовых «Объединение Членов Рода Романовых», собравшиеся затем на свое организационное заседание. На него странным образом не пустили князя Г. Юрьевского – прямого правнука императора Александра II, который в действительности оказался наиболее близким по крови членом Дома Романовых.
Все эти монархические игры не имеют ничего общего с подлинными монархическими делами и идеями.
***
Отдано отсутствие при погребении еще двух скелетов, заставило кого-то заняться поисками подходящего материала.
В январе 2008 г. в СМИ появилось такое вот сообщение:
Первые результаты исследований ДНК человеческих останков, найденных в прошлом году под Екатеринбургом, можно считать сенсацией. Есть все основания предполагать, что они принадлежат цесаревичу Алексею и княжне Марии – детям Николая II и Александры Федоровны.
После экспертизы найденных в 1991 году останков царской семьи выяснилось, что Алексей и Мария похоронены в каком-то другом месте. На поиски отправлялось несколько экспедиций. 29 июля прошлого года на старой Коптяковской дороге под Екатеринбургом нашли захоронение с останками двух детей, предположительно царской фамилии. Теперь российские ученые получили первые доказательства, что эти предположения могут оказаться верными.
Работа ведется в лабораториях Екатеринбурга.
– Экспертизу останков царской семьи, которая проводилась в 90-х, делали английские и американские ученые, – рассказал во вторник «Известиям» руководитель группы экспертов начальник Свердловского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Николай Неволин. – Теперь решено, что российские ученые проведут генетические исследования первыми, после чего подключатся зарубежные коллеги и проведут второе, подтверждающее результат исследование.
Наши специалисты уже выделили из костей ДНК. Как раз сейчас проходит исследование этого материала. Ученые говорят о первых выводах очень осторожно.
– Экспертиза российской стороной еще не завершена, поэтому рано делать окончательные выводы, – объясняет эту осторожность Неволин. – Пока исследования идут хорошо. Это на данном этапе позволяет нам сказать: полученные данные не дают основания судить, что останки не принадлежат царской семье. От более категоричных заявлений я пока воздержусь.
Неволин уточнил: нынешние исследования будут отличаться от тех, что были проведены в 90-х годах.
– На этот раз мы попробуем исследовать ДНК на предмет генетически детерминированного (предопределенного наследственностью. – «Известия») заболевания: нарушения свертываемости крови, – говорит Николай Иванович. – Во время предыдущей экспертизы такого исследования не проводилось, на тот момент это было невозможно. Но наука не стоит на месте.
Это одно из наиболее важных исследований: гемофилией страдал цесаревич Алексей, ее носителем была Александра Федоровна.
Предположительно через два месяца к работе подключатся зарубежные ученые.
В этом году исполняется 90 лет со дня расстрела царской семьи, – напомнил Николай Неволин. – Было бы символично, если бы нам удалось закончить экспертизу к этой дате[20].
А в конце сентября 2015 г. появилось еще одно сообщение: следственный комитет заявил о возобновлении расследования убийства царя Николая II и его семьи. Криминалисты проведут дополнительные идентификационные мероприятия.
Как сообщила корреспондент «Вечерней Москвы», взявшая интервью у сотрудника Института Всеобщей истории РАН Сергей Беляев, который был членом Госкомиссии по захоронению царской семьи в 1998 году. Он считал и считает, что преданные земле останки вряд ли принадлежат Романовым:
– Всем известно, что расстреляно было 11 человек, а в погребении в Поросенковом Логу были найдены только девять. Это было серьезным минусом версии. Что происходит потом: спустя несколько лет на некотором удалении находят еще два захоронения (фрагменты костей, зубы женщины и ребенка – прим. «ВМ»). Их-то и посчитали недостающими и предположили, что это останки цесаревича Алексея и великой княжны Марии.
Ученый в своих выводах ссылался на недостоверность источников, которыми руководствовались эксперты, на то, что специалисты не сопоставили свои выводы с материалами следователя Николая Соколова, собиравшего материалы вскоре после гибели семьи Романовых. Следователь на основе показаний двух свидетелей заключил, что часть тел была сожжена, залита кислотой и опущена в болото где-то под Ганиной Ямой.
– Да, была проведена экспертиза, установлено тождество генетических характеристик найденных в захоронениях. Но не были учтены итоги генетического обследования местного населения.
Эти исследования проводил серьезный ученый-генетик Олег Макеев. Оказалось, что среди ста обследованных у двух характеристики мутации митохондриальной ДНК полностью совпадают с той мутацией, которая считается особенностью царской семьи. Еще у двух совпадают с небольшой погрешностью. А это крестьяне, не выезжавшие за пределы региона. Не стоит забывать, что в 1927 году Свердловск посетил Маяковский, он встретился там с одним из убийц, и тот рассказал ему, что в 1921 году была подобрана купеческая семья более-менее похожая по составу на царскую. Людей расстреляли и захоронили – это известная точка зрения, она описана в литературе[21]. Но об этом новые могильщики молчат. Уже назначена дата похорон на октябрь 2015 г.
Правда и здесь произошло некоторое замедление. Вот последнее по времени сообщение ТАСС от 23 сентября 2015 г.:
Следственная группа Следственного комитета России эксгумировала останки императора Николая II и его супруги Александры Федоровны Романовой. Извлечение останков проходило в Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге в рамках расследования уголовного дела об убийстве царской семьи в 1918 году. Ранее о том, что СК РФ возобновляет расследование в рамках данного дела, сообщил официальный представитель ведомства Владимир Маркин.
Эксгумация необходима для проведения дополнительных исследований по факту обнаружения в Екатеринбурге в 2007 году останков детей императора Николая II – цесаревича Алексея и великой княжны Марии.
«Рабочей группой высказаны предложения о проведении дополнительных идентификационных исследований по объектам, ранее недоступным следствию, – останкам сестры императрицы Александры Федоровны Романовой – великой княгини Елизаветы Федоровны, находящихся в городе Иерусалиме и образцам крови деда императора Николая II – императора Александра II, погибшего во время террористического акта в 1881 году, которые находятся на его мундире», — сообщал ранее Владимир Маркин. Также известно, что следователи планируют изучить архивные материалы, обнаруженные после 2011 года, которые связаны со следствием 1918-1924 годов, – пишет ТАСС[22].
Нам и сейчас морочат голову с так называемой генетической экспертизой. Что она собой представляет, так можно с полной уверенность утверждать, что 99,9% населения не может себе даже представить, что это такое? Громкие слова, какие-то разговоры об Х и Y хромосомах и прочая научная белиберда, как говорят в народе. А на деле же, как сказали генетики анализ, проделанный Ивановым, сводится к следующему, весьма примитивному выводу.
Образцы, взятые на анализ с предъявленных останков принадлежат к биологическому виду, обитающему на земле и известному в науке под названием «гомо сапиенс» (т.е. это не кошка, не собака, не лошадь, в конце-концов, а «человек разумный»). Второе – это то, что данные образцы свидетельствуют, что останки принадлежат к группе людей, связанных между собой какими-то родственными узами. Вот и все…
Ни о каких связях с Романовыми данная экспертиза сказать не могла. Не с чем было сравнивать, да это и не старались делать. Просто за наукообразными выводами морочили нам всем голову. Видимо это и будет продолжаться сейчас, некоей таинственной комиссией.
Как видим, в России вновь наступают на одни те же грабли. Кто делает все распоряжения по поводу захоронения новых лжеостанков – не совсем ясно. Но то, что за этим кощунственным актом скрывается, по сути, развал нашего государства, в этом у специалистов сомнения нет. Информация по этому поводу дается сейчас настолько дозированно, что российское население ничего не может толком понять. Большинство просто отмахивается от нее, считая её совершенно ненужной.
И получается, как у великого поэта: «Народ безмолствует…»
И вся эта история с лжеостанками нужна вовсе не россиянам, а мировому правительству. Они спешат как можно скорее покончить с захоронением ВСЕЙ семьи последнего русского царя, и тогда дорога на российский престол для тех, кого хотят посадить Ротшильды будет открыта.
Владимир Захаров, профессор, историк и политолог.
1 Латышев Анатолий. «Знал он слабости… С коллекцией ленинских «слабостей» разрешено знакомиться только коммунистам и иностранцам // Литературная газета. 1999, 20 января.
[1] Архив автора.
[2] Верховский А.М. «Шувакишский могильник» и «царские» останки: обзор проблемы // К проблеме канонизации царской семьи. Ложь и правда о царских останках. Сб. статей и док. мат-лов. / Сост. В.А. Захаров. – М., 2000. – С. 28–38.
[3] Кирк М. Принц Филипп версии происхождения // Материалы Международной научной конференции «Царское дело и екатеринбургские останки» г. Санкт-Петербург 26-27 апреля 1998 года. – СПб,. 1998.
2 Как писал Н. Соколов, среди вещественных доказательств он вывез за границу «куски сальных масс, смешанных с землей… Сжигаемые на простой земле трупы выделяли сало. Стекая, оно просалило почву». См.: Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи. Из записок судебного следователя Н.А. Соколова. М., 1998. С. 295–296.
3 Соколов Н.А. Крестный путь Царской Семьи: Полный текст доклада судебного следователя Н.А.Соколова вдовствующей Императрице Марии Федоровне // ЖМП, 1996, № 7. С. 89.
5 Цит.: К истории останков Царской Семьи // Даниловский благовестник , 1999, вып. 10. С.67.
6 Милославский Ю. Русская эмиграция не признает Екатеринбургские останки. Православные не сомневаются, что подлинные мощи царской семьи хранятся в Брюсселе // «НГ-РЕЛИГИИ» 1998, № 2.
7 Вот что об этом находим у Н. Соколова, когда он, найдя на руднике царские драгоценности их фрагменты, выяснял у очевидцев их происхождение. Предъявленные обвиняемому Якимову топазы получили следующее объяснение: «Княжны носили… на шеях ожерелья из белых бус, весьма похожих на те, которые я сейчас вижу». А Теглева показала: «Мы взяли несколько лифчиков из толстого полота. Мы положили драгоценности в вату и эту вату мы покрыли двумя лифчиками, а затем лифчики сшили… Здесь были зашиты бриллианты, изумруды, аметисты». См.: Соколов Н. Убийство Царской Семьи. – М., 1990. – С. 292—293.
[4] Книга была издана в Москве. Беседовский Г.З. На путях к термидору. – М.: Современник, 1997.
[5] Дмитрий Хмельницкий. Прыжок через стену. URL: http://www.port-folio.org/2004/part787.htm
[6] См. URL: http://www.biblionne.ru/goods.php?id=4316
[7] Войков свидетельствует (Из книги Г.3. Беседовского «На путях к термидору») / Публикацию подготовил С.И. Ворошилин // Литературно-краеведческий альманах «Уральская старина». 2003. Вып. № 5. См.: URL: http://urbibl.ru/Knigi/uralskaya-starina/vip-5-4.html
[8] Известия. 19 июля 1918 года. Большевики боялись сразу сказать всю правду о своём преступлении, поэтому объявили только о расстреле царя.
[9] Троцкий Л.Д. Дневники и письма / Под ред. Ю.Г. Фельштинского. Предисловие А.А. Авторханова. – М.: Издательство гуманитарной лит-ры, 1994. – С. 101.
[10] См.: Майков П. Последние дни Романовых. – Свердловск, 1926.
[11] См.: Н.А. Соколов. Предварительное следствие 1919—1922 гг.: [Сб. материалов] / Сост. Л.А. Лыкова. — М.: Студия ТРИТЭ; Рос. Архив, 1998.
[12] Это последняя фамилия его отца, который менял свою фамилию пять раз. Отец — мещанин Мираим-Мовша Израилевич Гаухманн с женой Елизаветой Соломоновной подался из черты оседлости вглубь России. 1882 – Нижний Новгород. Городская управа. Отец записался ремесленником под именем Мовша Свердлин. [1] Mazepa11 21:09, 31 мая 2008 (UTC). Его отец был Свердлин (конспиративная фамилия), до этого – Гаухманн (Мираим-Мовша Израилевич Гаухманн). В протоколе допроса Свердлова (от 12 января 1910 года) сообщаются такие детали его биографии: в графе «вероисповедание» – «иудейское», в графе «происхождение и народность» – «из мещан, еврей», в графе «образование» – «в 1900 году окончил 4 класса, 15 лет от роду» в графе «привлекался ли ранее к дознаниям, каким, и чем они окончились» – «привлекался в 1902 и 1903 годах в Нижнем Новгороде за принадлежность к тайному сообществу; дознания были прекращены…». Яков имел братьев (Зиновия, Вениамина, Льва) и двух сестер (Сарру и Софью) от первого брака отца. От второго брака отца — братьев Александра и Германа. О матери Свердлова почти ничего неизвестно, кроме того, что её звали Елизаветой Соломоновной и что она была домашней хозяйкой. Дед по отцу – саратовский купец. Сестра Софья была замужем тоже за ювелиром – владельцем граверной мастерской Авербахом. Один из братьев Свердлова эмигрировал в США и стал там банкиром.
[13] Jüri Lina. Under the Sign of the Scorpion: The Rise and Fall of the Soviet Empire Paperback – 2002. – Р. 276–277. Эта разоблачительная и крайне опасная информация о подлинных виновниках коммунизма, вероятно, стала главной причиной того, что книга «Под знаком Скорпиона» фактически оказалась под негласным запретом, поскольку её невозможно купить в книжных магазинах, а Amazon.com сдерживает её продажу при помощи чрезвычайно высокой цены (сейчас $ 157,95). Однако запрет распространяется не только на саму книгу, но и на её автора. Юри Лина, бывший гражданин Эстонии, ныне живущий в «либеральной» Швеции, обнаружил, что свобода выражения мнения, по крайней мере, для него, имеет весьма ограниченное применение. Сейчас он вновь столкнулся с необходимостью проведения полуподпольных лекций для небольших групп, как было в «старое время» в советской Эстонии, перед тем как КГБ поставил его перед выбором: либо эмигрировать, либо попасть в заключение.
8 Попов В.Л. Где Вы, Ваше Величество? – СПб., 1996. – С.232—264.
[14] Марьянова Е. Судьба Екатеринбургских останков была предрешена до заседания государственной комиссии // Радонеж. 1998. № 1-2(67)
9 Иванов С. Царское Дело // Советская Россия. 1997, 16 декабря.
10 Животовский Лев. Не царское это тело? Безупречна ли генетическая экспертиза предполагаемых останков Николая II и его семьи // Новая газета, 1998, № 11. С. 8.
[15] Японские исследователи представили доказательства осмотрительной мудрости Русской Православной Церкви в отношении «екатеринбургских останков». URL: http://www.russian-orthodox-church.org.ru/nr107171.htm/; Японцы не признали останки Николая II. URL: http://lenta.ru/russia/2001/07/17/relics/
[16] Заседание Священного Синода 26 февраля 1998 г. URL: https://mospat.ru/archive/1998/05/sr260281/
[17] Захаров В.А. К вопросу о так называемых царских останках // «Время империи». – М., 1998. – С. 4–13.
[18] Сироткин В. Золото и недвижимость России за рубежом. 2. изд., испр. и доп. — М.: Междунар. отношения, 2000; Сироткин В. Зарубежное золото России. Сироткин В. М., 2000; Сироткин В. Зарубежные клондайки России. – М., 2002 и др.
[19] Владлен Сироткин: «Анастасия Романова и женщина под именем Натальи Билиходзе – одно и то же лицо?». URL: http://subscribe.ru/archive/history.golds/200207/01120453.html
11 Бычков Сергей. Чьи потомки голубее? // Московский Комсомолец,1998, 22 мая.
[20] Марина Смолина. Найдены останки Алексея и Марии Романовых. URL: http://www.izvestia.ru/hystory/article3112258/
[21] Иван Петров. По делу Романовых появились сомнения. URL: http://www.vm.ru/news/2015/09/24/po-delu-romanovih-poyavilis-somneniya-298349.html
[22] Останки Николая II покинули Петропавловскую крепость. URL: http://riafan.ru/414683-ostanki-nikolaya-ii-pokinuli-petropavlovskuyu-krepost/
0
0
