Куда и для чего вести Русский народ?

Политические волнения в стране заставляют некоторых духовных лиц выражаться о своих симпатиях вполне откровенно.

Вот, например, что пишет один пастырь, которого никак нельзя заподозрить в нелюбви к Родине или причислить к «теплохладным»:

«Когда ещё в истории России государство давало такую свободу и самоопределение Церкви? Скажем честно: никогда. Даже в лучшие годы власти православного царя Церковь не была так свободна. Был государственный чиновник — обер-прокурор Святейшего Синода, который практически руководил деятельностью Церкви, полностью её контролировал. Я уж не говорю о советском времени, когда место обер-прокурора занял Совет по делам религий. Сегодня ничего подобного нет.[/i]

Зато есть реальная помощь государства в восстановлении храмов, монастырей, в возведении новых храмов. Это касается и церковного образования. С будущего учебного года во всех школах страны смогут изучать основы православия те, кто выберут этот предмет. Конечно, хотелось бы, чтобы всё было лучше, глубже…»[/i]

Этот пастырь отнюдь не одинок, приходилось слышать такие восторги от священства уже не раз. Более того, с какого-то времени такая точка зрения стала «генеральной линией» и её невозможно игнорировать.

Конечно, может и не стоит обсуждать взгляды на современную политику того или иного представителя духовенства. Но, согласитесь, пастве не всё равно – как тем или иным уважаемым пастырем оценивается тот период, когда Церковь в единении с Царской властью создавала нашу Великую страну. И очень важно, чтобы их личное мнение не искажало той реальной картины, которая была тогда и есть сейчас. Нынешний россиянин ведь довольно смутно представляет: какая разница в государственном бытии Православной Греко-Российской Церкви в Российской Империи и Русской Православной Церкви Московского Патриархата при суверенной демократии в РФ? Давайте кратко сравним. Тем более, что речь не о чём то второстепенном, а о свободе.

Начнём с того, что Православие в Империи было господствующим:[/i][/b]«Первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного Исповедания.» («Свод законов», гл. 7; 62)), что, впрочем, никак не насиловало другие веры (там же, 56). Современному среднестатистическому толерантному россиянину эта формулировка мало что скажет. Поясним – это такое состояние общества, в котором ни один закон страны не может противоречить Заповедям Божиим. Таким образом, если уж говорить о свободе, необходимо ясно понимать: именно государственный аппарат Империи и всё его функционирование былонесвободно[/b] от церковных заповедей во всей своей полноте.

Кстати, именно отсюда непонимание многими нашими современниками, даже в высоких церковных санах: как это Царь Николай «допустил» революцию? Расстрелял бы бандитов как собак – и все дела. Тем более, что жандармерия прекрасно знала всех до единого «борцов за народное счастье», ибо 90% из них исправно доносили друг на друга в полицию (недаром, первое, что было сожжено в февральском бунте – это архивы жандармерии). Но такая расправа была невозможна именно по сути самой системы законов и жизни православной Империи, которая не могла действовать по иезуитскому принципу – цель оправдывает средства.

Итак, прежде всего, Империя в нравственном смысле несвободна от Церкви. А от чего же была «несвободна» Церковь в Империи?

И ответ этот очень важен, так как действительно помогает понять суть нынешнего состояния Православной Церкви в РФ. Ответ такой: Церковь была несвободна от служения[/b] высшим целям Империи. Ибо в Церкви «отделённой» от государства – служить ему Церковь уже не обязана. Ибо такое государство, отделяясь[/i][/b] от Церкви, тем самым декларирует противоположность своих принципов и целей тому, к чему стремится Христова Церковь. Таким образом Церковь в состоянии «отделённости», в лице прежде всего своих пастырей, свободна от долга и присяги[/b], каковые были у них в Императорской России. Если считать состояние такой «свободы» благом – тогда действительно Церковь стала «свободнее» после переворота.

Дальше мы покажем как реализовывалось господствующее положение Церкви в Российской Империи, а пока разсмотрим: каково правовое[/i][/b] положение РПЦ МП в нынешней РФ? Ответ будет неожиданным для многих, в т.ч. даже и для некоторых пастырей: никакое[/b].

В законах РФ ничего не говорится о Православной Церкви в принципе. Есть общие слова о том, что в РФ «признается идеологическое многообразие[/i]» и что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной[/i]» (ст. 13-я Конституции РФ). Из этого, понятно, никак нельзя вывести заключение о том, что закон каким бы то ни было образом защищает Церковь, хотя бы с нравственной точки зрения. Даже напротив. «Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом[/i]» (там же, ст. 14). Что из этого следует?

А то, что если кто-то взгромоздив бревно заявит, что это «великий арийский прабог Пер(д-?)ун», и, поклоняясь ему, потребует у Минюста РФ себя зарегистрировать как «церковь» – то его права[/i][/b], в юридическом смысле, ничем не будут отличаться от прав всей вместе взятой Православной Церкви! Юридически права Церкви равны правам на существование табачного ларька. И хотя в преамбуле ФЗ РФ от 26.09.1997г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» и говорится: «признавая особую роль Православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры…[/i]», но это остаётся лишь лирикой. Ибо далее в нём содержится запрет на создание религиозных объединений в органах государственной власти, государственных учреждениях, органах местного самоуправления, воинских частях, а также в государственных и муниципальных организациях (ФЗ РФ № 125, гл. II, ст. 6, п. 3).

Но и это ещё не всё. Сам «Внутренний Устав» РПЦ МП принятый 16.08.2000 на Архиерейском Соборе РПЦ не прошёл государственную регистрацию в Федеральной регистрационной службе. И юридически РПЦ МП должна жить по Уставу 1995 г., который прошёл регистрацию в Минюсте РФ 04.04.1995, ибо Устав РПЦ 2000 г. по сей день не имеет юридической силы с точки зрения органов власти РФ, как незарегистрированный. По той причине, что он: «должен отвечать требованиям гражданского законодательства Российской Федерации[/i]» (ФЗ РФ № 125, гл. II, ст. 10, п. 1).

Но Православная Церковь управляется собственным каноническим правом и будет разрушена, если начнётсогласовывать[/i] свои внутренние законы с законами нехристианского государства. Формально эти госзаконы «не вмешиваются» во внутреннюю жизнь Церкви, но требования «соответствия» Устава Церкви законам РФ (что является необходимым условием регистрации религиозной организации в РФ – ФЗ РФ № 125, гл. II, ст. 11, п.7) – и есть самое прямое вмешательство в её жизнь.

Мы полезли в эти дебри с одной целью: показать, что нынешнее вполне безбедное положение Православной Церкви условно и временно. Это происходит от того, что она живёт «по понятиям» с нынешней государственной машиной. А при чётком исполнении законодательства, при известном желании – её быстро можно по [/i]закону «поставить на место». И без всякой лирики…

Это, конечно, тоже можно считать «свободой», но тогда надо понять: где у нас точка отсчёта свобод и куда они ведут? Ибо пока мы видим лишь то, что все искажения Истины и ереси, всё зловерие – получили по этому «закону» не только «зелёный свет», но и прямую юридическую защиту государственного аппарата. Положение вещей – прямо противоположно законам Российской Империи. Да, Господь попускает быть лжи и ересям. Он не выкорчёвывает их и не выжигает немедленно, ибо желает, чтобы люди сами научились отделять Истину от лжи и выбирать добро. Но терпеть зло и защищать зло – совсем не одно и то же. Радоваться при виде ненаказуемости зла, печься о его «равноправии» с Истиной, вступать с ложью в безконечные дружелюбные «диалоги» может лишь тот, кто не считает Православие единственной Богооткровенной Истиной…

С точки же зрения материальных отношений между Церковью и государством РФ – нынешняя «свобода» выглядит довольно экстравагантно. Сравним.

Во-первых, все храмы и обители Российской Империи были на содержании государства, со всеми их духовными училищами, семинариями, и т.д. То, на что живёт нынешняя РПЦ МП, называлось в Российской Империи «кружечным» или «свечным» сбором, и было само собой разумеющейся частью самофинансирования прихода. Никакого отчисления в епархию с него не делалось и этот доход вообще никем, кроме казначея причта или обители, не учитывался. Ибо сами архиерейские дома также финансировались государством. Никаких «налогов» на землю и прочее – приходы и монастыри не платили, такого не могло присниться им и в страшном сне. Такие налоги на наши храмы существовали лишь в Речи Посполитой, которая изничтожала Православие как «схизму», а потому и давала их «на откуп» народу, который к христианству пылал лютой ненавистью со дня его основания. Но известно чем, по милости Божией (и Матушки-Императрицы), все эти творческие изыски для гордой шляхты закончились…

Что касается упомянутой «реальной помощи в восстановлении… и в возведении новых храмов»[/i], то эти сравнения будут, мягко сказать, никак не в пользу нынешней власти. Ибо храмов в Империи строилось за тот же отрезок времени – причём именно за государственный счёт, а не на копейки, собираемые бедным народом из последних сил, как сейчас – в несколько раз больше, чем в нынешнее время так называемого «духовного расцвета». Лишь за последнее царствование в Империи освящалось примерно по храму в день. И это – без всяких сомнительных «спонсоров». Правильно было сказано, что нашу Церковь ограбили дважды: в первый раз всё отняв, а во второй раз – великодушно отдав руины. В Царской России не могло быть такого в принципе, что сейчас встречается нередко: батюшка, продав или сдавая свою квартиру в Москве, строит или содержит на вырученные деньги храм в деревне. Или когда храм закрывают из-за того, что настоятель не может платить отчисления архиерею (или мало платит), как в Ивановской епархии. Всё подобное в Царской России посчитали бы безумием.

Да, появилась «свобода» открывать лавочки и устраивать безналоговый «ювелирторг» на приходе, что, пожалуй, действительно можно отнести к весьма существенным достижениям. Околоцерковная торговля растёт как на дрожжах. Такой «свободы» в Синодальный период приходы и монастыри и впрямь не имели, и это можно отнести к великим завоеваниям революции. Только вопрос: и это «завоевание» стоило таких жертв? Мы, часом, первородства на чечевичную похлёбку не променяли?..

В ещё большей степени сказанное относится к церковному образованию. [/i]Пастырь радуется: «С будущего учебного года во всех школах страны смогут изучать основы православия…»[/i]. Ну, во-первых, ещё неизвестно: что, в итоге всех этих 15-летних споров до хрипоты, позволят в школах изучать и в какой степени этот предмет будет хотя бы похож на «Закон Божий»? И кто будет преподавать? Сравним, как дело церковного просвещения было поставлено в «тюрьме народов», где «Церковь не была так свободна»[/i].

Всё без изъятия школьное начальное образование было в Империи в ведомстве Святейшего Синода, т.е. самой Церкви. Все учебные программы не просто «согласовывались» с Синодом, а им же разрабатывались и утверждались. Законоучитель в каждой школе был если и не священником, то непременно выпускником семинарии. Все остальные дисциплины не могли в себе нести элементов богохульства, атеизма и сомнительных идеек. «Половое воспитание», как системное разложение детей, отсутствовало в принципе. Характерная черта жизни «царского режима»: неверующих людей в принципе не подпускали к преподаванию[/i], включая университеты (а обретавшиеся таковые – по закону должны были[/i]изгоняться вон).

Потому напрасно сейчас возлагать серьёзные надежды на тот облегчённый Закон Божий (в виде «Основ православной культуры») в школе, где в других предметах совершенно сознательно введены богохульные и, притом, совершенно антинаучные идеи. Сведение на нет русской истории и литературы в нынешних программах и принципиально атеистический взгляд на мiроздание, целиком пришедший из советской школы и пересмотру не подлежащий (это свирепо защищают чиновники от образования на самом высшем уровне) – не дают сколько-нибудь серьёзных надежд на то, что его преподавание действительно сформирует у детей христианское мiровоззрение. Скорее может произойти обратное: те «общие понятия» о Православной традиции, которые деликатнейшим образом будут предложены детям, сформируют у ребят представление, что они «уже всё знают» о христианстве, и можно идти дальше по пути самосовершенствования. Понятно, что реальная православная вера может вырасти у дитя лишь в доброй семье, где не менее чем веру охраняют нравственность души и тела ребёнка, а школа здесь может носить лишь малый и вспомогательный характер. Но «Закон Божий» в такой современной школе РФ, никак не скоррелированный с другими предметами и находящийся с ними в глобальном идеологическом противостоянии – не принесёт не только ожидаемого результата, а в лучшем случае вообще никакого. Вот та главная и принципиальная разница в преподавании «Закона Божия» в царской и современной советско-демократической школе.

Что до нынешнего церковного книгоиздания, которым принято восторгаться, то это радость блокадника при виде еды. На самом деле в Империи выпускалось такой литературы очень много, и главное – постоянно, лишь не так централизованно, как теперь. Да и нынешнее количество слишком часто дезавуируется качеством. Ибо на один том Святых Отцов в церковных лавках приходится с полсотни развлекательно-кулинарно-заумной макулатуры, дополненной китайской «церковной» бижутерией. Православный читатель, равно как и светский, стал искать в своём чтиве развлечения. А «православный» певческий декаданс всего за несколько лет вырос до целой индустрии.

Так что решительно ни по одному параметру церковно-общественной жизни сравнение, как мы видим, не в пользу нынешней ситуации.

Закончив это беглое сравнение «свобод» Православной Церкви в Империи и в РФ, нужно найти ответ на главный вопрос: почему же нынешнее положение Церкви ряд пастырей, причём на полном серьёзе[/i], считает более предпочтительным, чем при Помазаннике Божием? Ибо это понимание необходимых для Церкви «свобод» делает из подобных священнослужителей «убеждённых» антимонархистов, способных в той или иной степени в том же духе обрабатывать и свою паству. Тем более для нас, как монархистов создающих политическую партию, это вопрос не праздный, ибо никто из нас совсем не хотел бы оказаться со своими любимыми пастырями в «час Х» по разные стороны баррикад.

Чаще всего на прямой вопрос – пеняют «Синодальным периодом». Это отдельная тема. Можно пока лишь утешить таких скорбящих отцов тем, что масса святых, в том числе и великих, за тот период просиявших – не находила в нём никакой порчи, стеснения и греха. А некоторые из них, видимо также слышавшие от современников вздохи по сему предмету, даже напротив – высказались о таковой форме церковного управления как о промыслительной и полезной. Посему, страдания нынешнего клирика от некоего «Синодального периода», существовавшего тогда, когда его бабушки на свете не было – не менее актуальны, чем слёзы осиротевшего коллектива завода им. Лихачева после смерти Лумумбы. Тогда в чём же дело?

Ведь никто не заподозрит наших пастырей в неведении. Все знают, что у нас происходит, а пастыри часто – даже больше мiрян. Что народ вымирает и деградирует (хотя при Царе население Империи росло даже во время Первой Мiровой войны!), что промышленность исчезает, что из страны вывозится сырьё и капитал ежемесячно на огромные суммы, что разрушена и добивается деревня, издеваются над образованием и вводятся законы, по которым может быть разрушена любая семья по любому поводу… Так о каком «духовном расцвете» идёт речь – что расцветает то? Каким образом и, главное – чем? – это государственное управление лучше[/i] того, какое было при царской власти?

И постепенно проясняется столь важная тема, что обо всех старых обидах сразу забудешь. Ибо на самом деле речь идёт о понимании самого места Церкви в судьбе Русского народа и России. И об ответственности, какую Церковь за эту судьбу может нести, а может и не нести…

Мы видим, что в настоящий момент между властью РФ и Церковью существуют «договорные отношения», не особо регулируемые секулярным законодательством. Оно бы, вроде, и не плохо, по крайней мере по-человечески понятно. Но в этих отношениях «по понятиям» на самом деле, в перспективе, таится немалая опасность.

Дело в том, что такое положение будет продолжаться лишь такое время, в котором за Церковью будет всем «светским» обществом признаваться некий авторитет. При этом общество на глазах разлагают СМИ, а новое молодое поколение христиан растёт медленнее, чем идёт процесс разложения.

С одной стороны, действительно, в последнее время начался процесс противодействия западным потребительским ценностям, что особенно заметно в мощнейшем антиамериканизме (о котором 25 лет назад мощный советский агитпроп не мог и мечтать!), охватившем самые разные слои населения. С другой стороны, это прозрение не приводит народ в Церковь, что было бы наиболее естественным и логичным для всякого блудного сына «пришедшего в себя». Таким образом, это прозрение «от противного» – видение как и кем губится твоя Родина – не приводит к обретению Истины и, соответственно, так и оставляет человека духовно безсильным, в простой и горькой констатации зла как факт. Отсюда все пускаются кто во что горазд: кто в партизаны, кто в националисты, кто в хакеры, кто в рокеры, кто-то «обратно в СССР» и т.д. А Церковь, попытавшись в этом патриотическом броуновском движении оказаться «над[/i]», в результате оказалась «вне». Власть, не в силах справиться с народной стихией, обращается к Церкви за помощью «утишать» страсти, т.е. ждёт от Церкви вполне рационального дела, надеясь на Церковь именно как на инструментарий общественного воздействия[/i]. Но это «общественное воздействие» всё слабеет: во-первых это противно природе Церкви, а во-вторых она и так уже значительно дистанцировалась от этих процессов, чтобы на них реально влиять.

Церковь может быть самым мощным инструментом общественного воздействия, тем паче на Руси, в том случае, если она зовёт народ за собой – т.е. за Христом! – на бой за[/b] правду Божию[/b]. И тогда народ пойдёт за ней в любом состоянии, в каком бы кто ни находился: и пьяный, и калека, и старушка. Но призывая народ смиряться с неправдой[/i], или не замечать обмана – Церковь превращается из инструмента[/i] общественного воздействия в субъект[/i][/b] подобного воздействия: уже в неё летят, если не камни, то насмешки и плевки. И это тем страшнее, что происходит не за исповедание Истины Христовой, а за уклонение от него. Такое возможно только на Руси!

В народном сознании Церковь чрезвычайно персонифицирована. В этом отношении неодобряемый некоторыми клириками Синодальный период был на самом деле весьма мудрым решением. Если предстоятели Церкви на Руси XIII-XVI вв. являли собой целую цепь святых – за редким исключением, то появление на Московском престоле череды в чистом виде «церковных администраторов» едва ли пошло бы на пользу народу. И в этом отношении соборный принцип управления, что и есть Синод, был, скорее, предпочтительнее, уже по одному тому, что от колебания в вере ненадёжного или корыстного первоиерарха не могла пострадать вся Церковь.

Это персонифицированное отношение к предстоятелю характерно для нашего народа и сейчас и, парадоксальным образом, никак не зависит от уровня воцерковлённости народа. По духу предстоятелей уже не паства, а внешние к Церкви лица, судят о всей Церкви, и это им тем проще, чем больше светские СМИ демонстрируют их деятельность вне стен храма. Так, постепенно, образ предстоятеля может раздвоиться: для членов Церкви – это один образ, сакральный, а для внешнего мiра – это совсем другое лицо, говорящее на их языке и живущее понятными им проблемами. И чем более этим внешним к Церкви людям понятны речи и дух предстоятеля Церкви, чем они им ближе[/i] – тем меньше они нуждаются в Церкви как в мистической Спасительнице их душ, ибо ответ «уже дан», голод души обманут насыщением пытливого ума. Впрочем, ещё в большей степени, последнее происходит на бенефисах наших телемиссионеров.

«Договорные» отношения власти светской и церковной – идут на высшем уровне по тому же душевному принципу. И пока высшие руководители государства сохраняют если не страх Божий (это уже весьма высоко!), то хотя бы понимание необходимости демонстрации своей доброжелательной «причастности» – ну, свечку подержать, перекреститься – тогда, вроде бы, прямой опасности ещё не грозит… Но именно «вроде бы»!

Допустим завтра, вполне «демократическим путём» – т.е. на западные деньги – к власти придёт некто в оранжевых колготках. Он принесёт с собой и новый «духовный мейнстрим», как сейчас изысканно выражаются. Неверно думать, что он сразу начнёт «гонения» на Православие, вовсе нет. Но он окружит себя такими «первыми лицами» из Церкви, которые будут соответствовать его духу, и кто-то сделает свою карьеру очень быстро (вспомним недавнего «кронпринца» УПЦ МП архиеп. Александра Дробинко – поучительнейшая история!). И будет новый этап «договорных отношений», а за ним и другой… И не надо гадать – какая, при такой ротации кадров, публика скоро окажется у церковного руля: именно та, которая будет проявлять лучшие способности по части «договориться»… Это качество будет для них поважнее, чем какая-то там «чистота веры», и прочие малоинтересные фундаменталистские штучки…

В наше время много разговоров о связи «прав» и «свобод» с ответственностью. И то, конечно, совершенно справедливо (хотя обращение к совести оранжевой «пятой колонны» и наивно). Но необходимо, хотя и с некоторым усилием над собой, всё же признать, что это должно касаться и Церкви – в смысле её прав, как земной организации. Необходимо признать, что Церковь может быть «для себя» абсолютно свободна лишь в таком обществе, где она совершенно никому не нужна[/b]: «пусть что хочет делает, только под ногами не путается!». От неё можно и откупиться, даровав ей какие-то мелкие финансовые послабления, которые, после эпохи системного уничтожения и тотального грабежа, могут вчерашним ограбленным до нитки показаться и вовсе «манной небесной». Но там, где она участвует в жизни общества, является его важнейшей частью, непременно будут и некоторые ограничения. Это даже логически связано с тем, что член тела, будучи самым важным и почётным в нём – непременно должен находиться во взаимосогласии с другими его членами, что налагает на него как обязанности к другим членам, так и известные «несвободы».

Поэтому бурные радости о «полной внутренней свободе» на практике оказываются радостью за то, что в данном обществе Церковь уже ни за что не отвечает. Её здесь «терпят» наравне с другими ненужными элементами – не более. Церковь здесь, по самому закону жизни такого общества, ничего от него требовать не может. Ибо «по закону» – прав никаких не имеет. Можно говорить о свободе проповеди в публичном доме сколько угодно, раз эта «проповедь» не имеет свободы сказать одного: что публичный дом – состояние сатанинское и безусловно губительное для всех его обитателей до единого, и что надежды на спасение душ они не имеют никаких – нечего себя обманывать. А раз «по закону» условия проповеди такие, то логично начать богословски[/i] обосновывать позицию, где будет утверждаться, что «Церкви всё равно, в каком обществе и при какой власти она живёт», раз она может «выполнять свои функции». Но свобода закидывать удочку в пруду несколько отличается от свободы закидывания той же удочки в барханах, по крайней мере – по результату…

Возражения против Монархии, что она, дескать, «мешала свободе Церкви», логичны лишь для тех, кто к «новому» положению Церкви, так щедро «дарованному» ей ХХ веком, умудрился привыкнуть, и оно его постепенно стало вполне устраивать. Или для тех, кто просто не задал себе труда подумать об окружающей его действительности поглубже, и не хочет просчитать ситуацию с развитием церковной жизни на несколько ходов вперёд. Но, в любом случае, цена «свободы» может оказаться несоразмерной цене самого главного: потере самого смысла существования. Ибо тогда свобода «функционирования» станет важнее самого результата, ради которого Церковь и создана Спасителем. Мы приходим к дурной безконечности: «движение – всё, цель – ничто».

Утверждение, что ради существования Церкви ей безразлична форма государственного строя – прямо декларирует, что Церкви, дескать, всё равно в какой степени осатанения общества находится Её паства. Ибо в случае Монархии – общество имеет законную защиту от зла, оно вправе карать зло, в случае же демократии – уже само зло имеет законную защиту от правды и Истины, оно здесь получает полные права безопасного существования. Кто не увидит разницы в этих состояниях общества? Для кого они «равноценны» и «непредпочтительны»? Тогда, если Церковь в этом выборе «не участвует» – может дать сделать этот выбор самому Русскому народу?..

Царская Самодержавная власть подразумевает, конечно, совершенно иные отношения между высшей церковной и государственной властью. Точнее – противоположные. И в каком-то отношении Церковь действительно оказывается менее свободной.

Дело в том, что государственная и церковная бюрократии (назовём их так без намёка на современный оттенок этого слова, а по исходному смыслу начала XIX в.) несут груз взаимной ответственности, а не только личной ответственности пастыря и чиновника перед Богом. Последнее было бы, заметим, и вправду легче.

Под «живым организмом» у нас теперь принято понимать Церковь как Тело Христово[/b] – и ничто более. Но ранее смыслы были несколько иные.

И, видимо, ключ к пониманию смысла Православной Империи состоит в том, что это тоже живой организм, только несколько более низкого порядка (или лучше сказать – иного), чем Христова Церковь. Это такое живое тело, в котором его Кровью является Сама Церковь Христова. Да, не все части этого тела являются удами Христовыми. Но то, что они питаются этой Кровью, живы за счёт Неё – причём не как паразиты, а именно как части этого единого Тела, в какой-то таинственной степени причастны Ей и освящаются Ею (хотя и не вполне[/i], и совершенно недостаточно для полноценного личного спасения) – всё это было для наших предков естественно и самоочевидно. Православная Империя, в отличие от других стран, имеет именно смысл бытия. Она имеет цель существования, защищает мечом Истину, не позволяя никому из внешних покуситься на неё. Она силой своей светской власти сдерживает зло («удерживающий»), готовит граждан Царства Небесного из своих подданных, стараясь о том и по отношению к неверным, впрочем – никого не насилуя. Она покровительствует Церкви Христовой во всём мiре, покровительствуя и распространению Истины в неподвластных ей народах. Вспомним создание в последнее Царствование Американской и Японской Православных Церквей, а также строительство храмов по всей Европе и деятельность Палестинского Императорского Общества.

Разделение тела Империи от её Крови (отделение Церкви от государства) – таким образом лишало Империю не только благодатного освящения, но и самого смысла существования[/i]. Именно поэтому «красная империя» СССР была карикатурой и «обезьяной» Российской Империи, которая вместо спасения мiра – грозила всему мiру гибелью, обещая, вместо Христа, подчинить весь мiр антихристу в виде самого лживого и кровавого на практике режима.