Право на восстановление монархии

В год столетия Царской Голгофы газета продолжает публикацию статей, касающихся событий и трагических последствий насильственной смены правления в России 2(15) марта 1917 г. В этой связи растет интерес ее читателей и к будущему нашей Отчизны, к возможности в перспективе вернуться к государственному устройству, основу которого составляет многовековая монархическая традиция. С вопросом о том, является ли такой поворот событий обоснованным с точки зрения действующего в нынешней России законодательства, редакция обратилась к двум известным ученым, к доктору юридический наук, профессору М.Н. Кузнецову и к его коллеге, кандидату юридических наук и кандидату исторических наук Г.П. Шайряну. Они уже не раз высказывали на страницах нашей газеты свое мнение по вопросам правовой природы царской власти российского монарха и порядка ее наследования, обращая внимание на бездоказательность утверждения об отречении Императора Николая II от Престола.

 Мнения о том, какой была религиозная, историческая и юридическая основа монархии в России, и какой она может быть в случае ее восстановления, как и способы ее фактического установления и легализации сильно отличаются в зависимости от политических убеждений и степени духовного роста ее почитателей. Сам вопрос о том, может ли такое случиться, и если случится то когда и при каких условиях, дебатируется все активнее, очевидно, по мере того, что ожидания русского народа и всех больших и малых народов России на установление государственного курса, обеспечивающего благоприятное разрешение внутриполитических и внутриэкономических проблем с течением времени не оправдываются.

Народный взгляд невольно обращается к великой истории нашей Родины, стремясь найти в тысячелетнем опыте российской государственности выход из сложившего положения. Часть патриотически настроенного населения, особенно среди воцерковленных мирян и чуждого духу либерализма православного духовенства уверена, что ради восстановления преемственности в управлении государством возврат к традиционной для России монархической форме правления будет наилучшем вариантом.

О гипотетической возможности установления монархии можно прочесть многочисленные публикации в интернете, поучаствовать в дискуссиях на телеканале «Спас» в программе «Следы Империи». К этой тематике стали все больше обращаться авторитетные ученые, высокопоставленные чиновники, политики и публицисты. Впрочем, немногие из них расценивают такой поворот событий как реально осуществимый в ближайшее время, но видят в монархической форме правления настоятельную необходимость. Примером в этом отношении может служить утверждение главы Республики Крым С.В. Аксенова. В 2017 г. во время эфира телеканала «Первый Крымский», он заявил следующее: «Когда нет единоначалия, наступает коллективная безответственность. Поэтому когда у страны есть внешние вызовы, очаги сопротивления внешние, необходимо принимать в этой части более жесткие меры… Сегодня, на мой взгляд, России нужна монархия»<...>.

После ряда выступлений православных иерархов, стотысячного крестного хода, посвященного столетию Царской Голгофы, который возглавил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, вектор общественного отношения не только к убийству Государя Императора Николая II и Его Августейшей Семьи, но и к монархии как к исторически сложившийся форме правления в России, создавшей могучую российскую государственность, заметно изменился.

События на Украине, связанные с неканоническими действиями патриарха Варфоломея, еще раз показали, что в отсутствие традиционной для исторической России «симфонии властей», когда Русская Православная Церковь ни юридически ни фактически не отделена от государства и действует в рамках монархии под эгидой царствующего самодержца и Помазанника Божьего, разрешить сложный конфессиональный конфликт, значительно труднее.

Понятно, что переоценивать монархические настроения и потребность к возврату дореволюционного государственного устройства в современном российском обществе не стоит. О широкой поддержке монархической идеи говорить не приходится, но и сбросить со счетов набирающие силу попытки обратить внимание на традиционную для России единоличную форму правления во главе с царствующим монархом, становиться все более трудным делом.

Право на легитимную, ненасильственную смену государственного строя в действующем российском законодательстве существует. Конституция РФ признает идеологическое разнообразие, что означает свободу политических убеждений и право на деятельность монархических организаций. Запрет распространяется лишь на смену государственного строя силовым способом, принудительно. Об этом прямо указывается в силу пункта 5 статьи 13 Конституции РФ: «Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни».

Таким образом, законным способом восстановления царской власти в России является мирный путь достижений коллективной договоренности при всенародной поддержке монархической идеи, поскольку в силу пункта 2 статьи 3 Конституции РФ народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. Как установлено пунктом 3 статьи 3 Конституции РФ высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы. Иначе говоря, механизм смены формы правления устанавливается законом двумя путями. Учитывая общегосударственную важность вопроса, наиболее легитимным способом выражения воли народа в этом случае является референдум <...>.

Правом участия в референдуме РФ обладает каждый гражданин РФ, достигший на день его проведения 18 лет и обладающий активным избирательным правом. Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации» и Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных нрав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» гарантирует это право и устанавливает общие с выборами принципиальные основы организации и проведения референдума. Закрепляется свобода участия в референдуме, добровольность и тайность голосования, всеобщее, равное и прямое избирательное право, обладание каждым участником референдума одним голосом, гласность и участие общественности при проведении голосования и подсчете голосов. Порядок организации и проведения референдума во многом совпадает с порядком организации и проведения соответствующих выборов <...>.

Механизм назначения и проведения референдума сильно регламентирован, хотя право на постановку вопроса о смене государственного строя не запрещает, но и прямо не предусматривает. То есть, оставляет выбор за непосредственным выражением воли народа. Таким образом, законным результатом такого референдума может быть решение о необходимости смены существующей формы правления на монархическую. То есть, в силу закона требуется публично подтвержденное всенародное согласие на коренное изменение государственного строя. Вопрос о выборе народом царя на царствование, что было бы очевидным проявлением народовластия, с этим вопросом связан лишь опосредованно. Выборов монархии в России никогда не было, поскольку это в принципе неприемлемо, если речь идет о легитимности Богоустановленной формы правления, что, говоря словами первого русского самодержца Царя Ивана Васильевича, естественно исключает «многомятежное человеческое хотение».

Сегодня наиболее сформированные политико-правовые позиции по этому вопросу занимают две группы монархистов: легитимисты и соборники. Друг от друга они отличаются, прежде всего, тем, что по-разному представляют себе реализацию права на смену формы правления и установление монархии в России. Либо следует учесть порядок и условия российского престолонаследия, которые были определены в Основных государственных законах Российской Империи, либо пойти по пути избрания царствующей особы на Всероссийский Престол. Легитимисты настаивают на безусловном, а некоторые на частичном учете правил о наследовании Престола в связи с изменившейся династической ситуацией после упразднения Российской Империи. Соборники не исключают возможности отказа от поиска наследника Престола в роде Романовых и выбора монарха как из числа ныне здравствующих потомков Императора Николая II как последнецарствовавшего Государя, так и любого другого достойного по их мнению кандидата, даже, если он не связан наследственными узами с правившей династией. Есть и третья группа. Это так называемые непредрешенцы, которые полагают, что все будет зависеть от будущих условий. При этом они не отрицают, что царская власть имеет в своей основе Божественное установление.

Прежде чем перейти к исследованию правовых суждений соборников и легитимистов, необходимо оговориться, что и те и другие не совсем точно понимают различие между легализацией государственной власти при восстановлении и/или смены формы правления и ее легитимацией. Если легализация государственной власти подразумевает провозглашение правомерности ее установления, организации и деятельности, то легитимация – это явление иного порядка. Как пишет по этому поводу В.Е. Чиркин: «Легитимация может вовсе не иметь отношения к закону, а иногда и противоречить ему. Это процесс... посредством которого государственная власть приобретает свойство легитимности, т.е. состояние, выражающее правильность, оправданность, целесообразность, законность и другие стороны соответствия конкретной государственной власти установкам, ожиданиям личности, социальных и иных коллективов, общества в целом». Это определение по отношению к тем, кто именует себя легитимистами дает возможность лучше понять их позицию и дать ей правовую оценку, поскольку далеко не все из легитимистов вольно или невольно придерживаются закона о престолонаследии, излишне свободно трактуя его в силу своих политических интересов.

Если быть более точным в отношении того, кого легитимистами называют в современном российском монархическом движении, то это, прежде всего, сторонники восстановления династии Романовых в лице потомков Великого князя Кирилла Владимировича. Соборники прав Великого князя Кирилла Владимировича и его потомков на наследование российского Престола не признают <...>.

Один из представителей современного легитимизма и одновременно глава канцелярии Российского Императорского Дома в изгнании А.Закатов определяет основные взгляды легитимистов следующим образом. Приведем несколько его цитат по этому вопросу, поскольку его позиция во многом характерна для легитимистов в целом. «Великий Поместный Церковный и Земский Собор 1613 года, – пишет А.Закатов в статье «О «большинстве» соборников в монархическом движении, – принес обет верности Михаилу Феодоровичу Романову и его потомкам «в роды и роды» (не оговаривая ни пола, ни процента русской крови и не вводя каких бы то ни было иных ограничений, кроме исповедания Православия). Поэтому в России не может быть монархии без Династии Романовых. А кому конкретно из членов Династии по мужской или по женской линии принадлежат права на ее возглавление и, соответственно, на престол в случае его восстановления, указывает четкий и стройный закон о престолонаследии, «не допускающий никакого места выбору между несколькими лицами царственного Дома» (не говоря уже о посторонних лицах, сколь бы ни были велики их таланты и заслуги)». Продолжая свою мысль, он добавляет, что «В этом суть легитимизма – подчинение воле Господней, принятие Государей, получающих Верховную власть по Божию произволению, по праву рождения. А не по «многомятежному человеческому хотению» (как выразился Царь Иоанн Грозный) и не по греховному, «лукавому и прелюбодейному», как говорит Спаситель, исканию знамения. Легитимисты четко понимают суть Царской власти – ее Богоустановленную отеческо-материнскую суть. Нельзя выбирать «царей», как нельзя выбирать родителей. И нельзя отвергнуть отца и мать, даже если мы с ними не во всем согласны, даже если они действительно в чем-то виноваты или заблуждаются. Поэтому, – делает он вывод, - если у монархии есть будущее, то оно связано только с легитимизмом, сколь бы малой ни была численность легитимистов на том или ином этапе истории».

С общим тезисом А.Закатова о том, что у монархии в России может быть будущее только с учетом правил о династическом престолонаследии, вполне можно согласиться. Однако, этим следует ограничиться, поскольку за верным в общем мнением стоит неуместная апологетика исключительности прав династической линии Великого князя Кирилла Владимировича и его нынешних потомков на престолонаследие в роде Романовых. По мнению А.Закатова и его соратников, «Законные Главы Династии… не «претендуют» на престол. Они обладают на него ЗАКОННЫМ ПРАВОМ. Они хранят это ПРАВО и самим фактом своего существования оберегают его от любых претендентов. А если народ захочет возродить монархию, то они вступают на престол, реализуя бесспорное ПРАВО и исполняя свой ДОЛГ». Не повторяя сказанного ранее по этому вопросу, напомним лишь, что после убийства Царской Семьи и расстрела Великих князей российское престолонаследие в силу Основных законов Российской Империи перешло в женские линии Императора-родоначальника и ближайшей к Престолу наследственной линией стала линия великой княгини Ксении Александровны, сестры Николая II, идущая от Их отца Императора Александра III.

Учитывая это обстоятельство, вывод А.Закатова о том, что «если монархический принцип окажется вновь востребованным народом России, то монархия будет только легитимной, и на престол взойдет, без всяких выборов и прочих политических комбинаций, законный Царь или законная Царица, обладающие правами и наделенные обязанностями в силу Утвержденной Грамоты 1613 года, закона о престолонаследии 1797 года и актов Глав Дома Романовых в изгнании, начиная с Государя Императора Кирилла Владимировича», выглядит необоснованным. То есть, нарушающим тот самый принцип легитимности, применения которого предусматривает соответствие выбранной правовой позиции закону о престолонаследии, на который А.Закатов ссылается.

Позиция тех, кого именуют соборниками, в основном сводится к тому, что выбор государя должен быть осуществлен на Земском соборе как основном условии восстановления монархии в России. Степени следования действовавшему на территории Российской Империи законодательству придается второстепенное значение. Главное, чем придается исключительное значение, заключается в условии о выборе царя Земским собором. В этом состоит основное политико-правовое отличие соборников от легитимистов. Далее варианты понимания, как духовной, так и правовой сторон этого вопроса внутри соборников расходятся. Различия зависят от их политических убеждений и связаны со взглядом на порядок «выбора царя» и определения его персоны. Одни полагают, что выбор должен быть осуществлен из числа лиц, принадлежащих к династии (Романовых, Рюриковичей) как носителей царского генофонда. Другая часть соборников отказывается принимать во внимание важнейшее условие, установленное в Учреждении о Императорской Фамилии, а именно условие о Императорской Крови, без которой Основные государственные законы Российской Империи не признавали возникновения права на Престол. Вопрос о конкретизации монархической формы правления также остается дискуссионным. Явным и главным недостатком в позиции соборников является сама идея о праве народа на выбор царя на Земском соборе, которая сводит на нет, понятие о царской власти российского государя как Божественного установления, о чем достаточно подробно изложено в Святом Писании и разъяснено многими православными иерархами, включаю святителя Филарета с его «Христианским учением о царской власти и об обязанностях верноподданных».

Условием для восприятия русского Престола является не избрание царя, а то, что Утвержденные грамоты 1598 г. и 1613 г. называли «государственным обиранием на русское царствие». Их исследование открывает перед нами картину, которая не укладывается в понятие о выборе царя из предложенного числа кандидатов путем голосования, которые осуществляют выборщики, и подсчета большинства их голосов для определения выигравшего тур выдвиженца. Избрание царя путем простого выбора за счет арифметического суммирования большинства голосов, поданных в его поддержку, было немыслимо. Этот путь, который особенно характерен для сегодняшнего времени демократических перемен, не согласовывался с представлениями русского глубоко религиозного средневекового правосознания, отвергавшего идею народовластия.

Поиск царя шел не по пути выбора определенного лица из числа кандидатов, выдвинутых их сторонниками, а через отыскание того, кто отвечал бытовавшим в то время представлениям о человеке, которого поставляет Бог. «Выборное начало, – писал М.К. Дитерихс, поясняя разницу между обиранием и выбором царя, – носит в себе все признаки человеческого, гражданского характера, почему и выявляется, главным образом, в том, что выдвигаются те или иные, по личным человеческим вопросам, кандидаты. Их баллотируют по политическим настроениям, и получивший большинство голосов признается как избранный народом. В нашем «единении мысли и утверждении в сердцах», основой всего является человеческое, не политическое начало, уже потому, что единение должно последовать полное и не в умах людей, не по политическим расчетам, а в сердцах – в источнике духовных, Божеских импульсов человеческого существа. Это явление высшего мистического порядка проявляется при первоначальном избрании, как истинное чудо, в исключительной обстановке и в исключительные времена, а не сухие выборы обыденных условий разума, по законам, установленным самим человеком. Наше «обирание» царя есть следствие религии, а гражданское «избрание», «выборы» – есть следствие политических условий и человеческих законов. Поэтому при «обирании» начинают не с выставления кандидатов, а с определения принципов, морально-религиозных и национальных свойств, которым должен удовлетворять тот, на кого могло бы пасть избранничество и Помазанничество Божье».

Обирание царя на Русское царствие, которое нередко сводят к понятию обычных выборов, на самом деле, существенным образом от них отличается не только своей духовной природой, но и правовым смыслом. «Выборщики смотрят на избрание не как на право свое, но как на просьбу к законному наследнику принять престол, до того идея династического наследственного права пустила глубокие корни в сознание народа», – уточнял понимание этого вопроса еще в конце XIX в. известный российский юрист А.В. Романович-Славатинский.

Участники собора 1613 г. рассчитывали не на победу более активной политической группы, а уповали на то, что Господь «да просветит ихъ сердца, еже бы npocитi, кому прияти скипетръ Росийскаго царствия», быть Государем и Помазанником Божием. При этом, условиями для поиска такой особы можно найти в том же тексте Утвержденной грамоты. Поиск велся среди православных христиан, что очевидно из порядка и смысла обращения к единоверцам : «молив всемилостиваго Бога, и пречистую Богородицу i всъхъ святыхъ усердно со слезами...». Из обращения ко всем сословиям для прибытия на Собор «лутчихъ, крепких и разумных людей», видно, что пред ними стояла задача указать: «по колку человъкъ пригоже, для земского совету i для государского обиранья». Особо подчеркивалось, что царскую власть должен получить русский по происхождению Государь, близкий к угасшему царскому роду и при запрете вступления на Престол иностранцев и лиц инославного вероисповедания. В результате, российский Престол занял не видный политический деятель, не родовитый дворянин, а малоизвестный тогда 16-ти летний Михаил Романов, но имевший боковую родственную связь с по женской линии с последними царствовавшими Рюриковичами. Михаил Фёдорович был старшим царским племянником, сыном старшего двоюродного брата царя Фёдора Иоанновича, что для первых царей из рода Романовых служило важным фактором легитимации.

В заключении следует сказать следующее. Во-первых, – поиск лица, которое может воспринять Царский Венец и занять Российский Престол, несомненно, связан с Божьей волей и готовностью народа ее принять. Никакой политический и юридический подход с применением современных выборных технологий, как бы совершенны они ни были, в этом случае невозможен, поскольку приведет лишь к вольному или невольному обману народных ожиданий. Одновременно, следует констатировать тот очевидный факт, что сегодняшний уровень монархического правосознания оставляет желать лучшего. Он пока еще непригоден для практических шагов в направлении активного восстановления традиционной формы правления в России, истоком которой было княжеское единодержавие русских государей, прошедшее сложный путь своего развития, и к середине XVI в. ставшее царским самодержавием. Однако, это лишь временное состояние, которое медленно, но явно меняется.

Во-вторых, – традиция монархической власти не исчезла. Уже тысячу лет Русский народ причащается Святых Христовых Таин, сберегая в своем сердце неразрывную связь со Спасителем и удивительную чистоту национального генофонда, сохраняет верность православию и его учению о Царской власти как Богоугодного государственного учреждения во главе с Помазанником Божьим, имеющим юридически неограниченную верховную самодержавную власть и отвечающим за свои поступки только перед Создателем и Царем царствующих. Все это вопреки длившемуся 250 лет азиатскому нашествию, постоянной западноевропейской военной, политической и экономической экспансии, не прекращающейся подрывной деятельности в области религии и активного навязывания чуждого нам формально-секулярного понимания права, лишенного справедливости. Все это, несмотря на внутренние нестроения, вызванные насильственной сменой формы правления 2(15) марта 1917 г. и последующим злодейским убийством Государя Императора и Его Августейшей Семьи. Все это наперекор большевицким репрессиям, гонениям на Церковь и нынешнему засилью либеральной инородной олигархии, всемерно губящей историческую российскую государственность.

Уже по этой причине монархия для России в ее конституционном варианте будет лишь ее профанацией, входящей в непреодолимое противоречие с русским генетически православным правосознанием, с русской идеей, с тем, что «русскому народу уже присуще, что составляет его благую силу, в чем он прав перед лицом Божиим и самобытен среди всех других народов».

В-третьих, – рассуждая о восстановлении монархии, следует также осознать, что восстановить в России можно лишь самодержавную монархию и никак не конституционную, которой в нашей Отчизне никогда не было. Серьезно относиться к заявлениям о том, что изменения в Основных государственных законах Российской Империи начала ХХ в. привели к установлению конституционной монархии, можно только наслушавшись либерально настроенных ученых и публицистов, принимающих желаемое за действительное.
Ни духовная, ни правовая природа царской власти российского монарха в результате смены законодательных формулировок, предоставивших Государственному совету и Государственной думе законосовещательную функцию, не изменились. Недаром Основные государственные законы Российской Империи начинаются с формулировки существа царской власти (ст. 4 ОГЗ 1906 г): «Императору Всероссийскому принадлежит Верховная Самодержавная власть. Повиноваться власти Его, не только за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает». В этой краткой формулировке царственного законодателя заложен глубокий смысл, раскрывающий самобытный характер исторической русской государственности и ориентир для ее будущего развития.
(В сокращении)