5 августа – вторая годовщина памяти священника ПАВЛА АДЕЛЬГЕЙМА

 

В этот день в храме святых Жен Мироносиц, который отец Павел восстановил и в котором служил до конца дней, в 9.00 состоится Божественная литургия, в 11.00 - панихида на могиле священника, а в 16.00 все, кому дорога память о батюшке, соберутся в зале малой сцены театра им. А. С. Пушкина на Вечер Памяти.

 

 

Несколько дней назад один совершенно незнакомый мне человек, в присутствии которого зашла речь о предстоящем Дне памяти отца Павла, вдруг спросил:

 

- Если ваш Адельгейм был такой умный, зачем же он пустил в дом этого ненормального?

 

Я не нашелся ничего другого ответить, кроме как:

 

- А, может, потому и пустил, что умный…

 

 

Мы оцениваем умственные качества человека по способности сопоставлять и анализировать, просчитывать варианты и, путем логических построений, проникать в первопричины явлений. Но вот Иисус говорит в Евангелии: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам, - ибо таково было Твое благоволение!» (Лк. 10. 21.) Божественный ум есть нечто иное, не вмещающееся в человеческое разумение, ибо в основе его – любовь, которая «не завидует, не ищет своего, не мыслит зла, всего надеется, все переносит» и становится вдруг мотивацией всех поступков. «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. … и пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог в нем». (1 Ин. 4. 8, 16.) Говорят, что в Бога можно поверить, когда увидишь в чьих-то глазах свет Христов. Для множества людей таким родителем во Христе стал отец Павел Адельгейм. «Смерти нет! – вот итог этой жизни, родившей меня во Христе», - написал в стихотворении, посвященном памяти о. Павла, московский священник Сергий Ганьковский. И сколько их, рожденных во Христе отцом Павлом, нам не счесть.

 

 

Убийца, Сергей Пчелинцев, пришел в его дом за духовной помощью. Суд признал его невменяемым, но это потом, спустя восемь месяцев. А тогда, в первые дни августа, молодой человек переступил порог дома священника как страждущий, ищущий духовной опоры и утешения, - для таких дом о. Павла всегда был открыт. «Дьявол борется с Богом, и поле битвы – сердца людей», - утверждал Достоевский. Борется он и в наших сердцах, и порой не безуспешно. Насколько жестокой была борьба в сердце молодого убийцы, нам неведомо, но жертвой именно этой битвы стал отец Павел, который, по Божественному разумению, не мог отказать страждущему в помощи. Он не побоялся вступить в эту битву, как не боялся, кажется ничего и никогда. Ему, как и его Богу, не была безразлична ни одна душа человеческая, он, как и Бог, который хочет спастись всем, считал себя обязанным откликаться на любую духовную нужду в любое время дня и ночи, не жалея ни сил, ни времени, ни, как оказалось, самой жизни. Ибо «Нет больше той любви, если кто положит жизнь свою за друзей своих». (Ин. 15. 13.) Когда мать убийцы пришла к матушке Вере Михайловне просить прощения, то оказавшаяся рядом прихожанка сказала:

 

- Мы молимся за вашего сына, как за убийцу.

 

А матушка поправила:

 

- Мы молимся за него, как за такого же грешника, как и мы сами.

 

Это и есть христианство.

 

 

Примерно месяц назад я обратился к тем, кто в той или иной степени знал батюшку, с вопросом, что в личности о. Павла произвело особенно сильное впечатление. Один из ближайших друзей священника, автор нескольких замечательных телепередач о нем Владимир Шаронов (директор «ГТРК-Калининград») ответил так:

 

«Для меня самым главным было то, как   глубоко лично отец Павел  переживал живое присутствие Христа, выражавшееся не только в церковной службе,  молитве, но и в  отношении к каждому встреченному человеку, как Его образу и нашему Богосыновству. При этом отец Павел не терял всей полноты реальной жизни, понимания наших  простых житейских тягот и оставался, таким образом, примером истинной живой веры, которая и есть не что иное, как святость. 

 

Вообще, дорогой друг, об этом стоило бы написать  большое размышление, указывая на  некую  трагедию большинства современных  людей, для которых  святость существует в каком-то смысле, как некая умозрительно переживаемая категория прошлого, присутствующая исключительно в агиографии, но к которой они  имеют лишь опосредованное  отношение через чтение и молитву. И в этом состоянии, с одной стороны, форсируется запрос на святость, как на источник чудес (фильм Лунгина "Остров", массовые церковные акции  с экспонированием св. мощей), но скрыто утрачивается понимание реальности настоящей  веры во Христа (распространенное нытье, что в наше время нет "настоящих" подвижников и святых)».

 

 

Этот вопрос – что выделяло отца Павла из всех людей, делало его особенным, лучшим из нас – я задаю себе постоянно с самой первой с ним встречи 33 года назад. В разные времена отвечал по-разному. Сегодня я бы сказал, что у него очень верно и точно были расставлены жизненные приоритеты, которым он неукоснительно следовал. Слова Иисуса о том, что надобно искать, прежде всего, Царствия Божия, а остальное приложится (Лк. 12. 29-31.), он воспринимал буквально. Впрочем, как и все заповеди Божии. В наш век и в нашей стране развитой демагогии это не просто редкость, а нечто из ряда вон выходящее. В 18 лет он записал в дневнике: «У меня есть цель в жизни. Я хочу победить в себе порочную натуру, я хочу победить в себе проклятый порок, проклятый эгоизм. Я хочу сделать себя настоящим человеком, т.е. добрым, великодушным, честным, чтобы ежеминутно побеждать эгоизм и жить не для собственного удовольствия, а чтобы видеть, как вокруг меня людям становится легче и радостнее жить, как от общения со мной очищались они тоже, становились чище и лучше».

 

Он соответствовал этим словам всей жизнью – смело и последовательно. И когда был исключен из Киевской семинарии после протеста против празднования в стенах семинарии Первомая, совпавшего в 1959 г. со Страстной Пятницей (и семинарию, и Духовную академию закончил позже, заочно). И когда, будучи осужден на три года (1969-1972) «за антисоветскую агитацию и пропаганду», заступился в лагере за жертв провокации лагерного начальства; результат – покушение и потерянная нога. И когда написал книгу «Догмат о Церкви в канонах и практике» (2002), где указал на несоответствия практики церковной жизни требованиям Священного Писания и церковных канонов, за что впал в пожизненную немилость начальства церковного. Он был выдающимся проповедником, и проповедь его зажигала сердца, потому что слово обретает силу и не вырождается в пустословие только когда оно не расходится с делом, когда слово и жизнь составляют незыблемое единство. Вот тогда люди начинают слышать «голос пастыря своего» – просто потому, что сердце не обманешь. Кто поверит живущему в роскоши, проповедующему аскетизм и воздержание, или вору и взяточнику, кричащему о нестяжании! Проповеди о. Павла записывали на диктофоны и видео, рассылали друзьям и размещали в интернете. Его блог в Живом Журнале2 стал местом горячих дискуссий по самым острым темам жизни церкви и общества.

 

И все же, прежде всего, он был пастырем – верным и добрым. Среди отозвавшихся на вопрос о главных чертах личности батюшки меня поразил и тронул необыкновенно точный ответ Александра Солдатова, главного редактора портала Credo.ru:

 

«Сначала я познакомился с о. Павлом по его трудам - прежде всего, по книге "Догмат о Церкви". Потом внимательно следил за судебными процессами с его участием - как светскими, так и церковными. В связи с этими процессами о. Павел делал много заявлений и писал много документов. Как книга, так и эти документы были написаны жестким, прямым языком. …Я представлял себе о. Павла этаким неистовым пророком, типа Савонаролы или Аввакума. 

 

Неудивительно при таком "бэкграунде", что при личной встречи меня больше всего удивила его доброта. Я общался со многими церковными диссидентами и, как правило, они были страстными и бескомпромиссными. Отец Павел совершенно не произвел на меня впечатления диссидента, я почувствовал в нем пастыря, с которым хотелось говорить не о проблемах церковной политики, а о своих личных переживаниях. Не столько логическая убедительность его аргументов, сколько этот внутренний свет, исходящий от него, убеждал в его правоте. Пожалуй, отец Павел - самый добрый из священников, которых мне доводилось встречать.

 

Приглядевшись, иногда можно было заметить, что он испытывает физические страдания - все-таки у него не было ноги. Но его лицо не выражает страдания или протеста, а выражает глубокий внутренний мир, гармонию. Эта гармония так прекрасна, что хочется с нею соприкоснуться вновь и вновь. Отец Павел носил в своей душе рай».

 

Как-то, в день поминовения усопших, отец Павел начал свою проповедь словами: «Память – это любовь, обращенная в прошлое…» Сегодня мы обращаемся благодарной памятью к нашему доброму пастырю отцу Павлу Адельгейму. Я уже начал цитировать новое стихотворение священника Сергия Ганьковского, посвященного Второй годовщине, им и закончу:

 

Смерти нет! – вот итог этой жизни, родившей меня во Христе,

Результат всех молитв, всех трудов, всех обид и напастей.

Смерти нет! Ада происки, скорби и сердце в тоске –

Не лишают нас веры, надежды и жизни нетленной причастья!

        

Смерти нет! Смерти нет! Сколько ни торжествует она,

Разлучая сердца и глумясь над любовью и верой,

Наша жизнь не пуста, ибо правды дыханьем полна,

Тем, которым всех нас оделил ты когда-то без меры.