На волне последних кадровых и штатно-структурных изменений в Министерстве обороны, всё острее встаёт вопрос, каким же будет облик новой реформированной армии. В первую очередь волнует вопрос моральной составляющей.
Из нашей военной истории известны три модели формирования морального облика защитника нашего Отечества. В первом случае — это солдат Императорской Русской армии, существовавшей до февраля 1917 года; во втором – советский воин периода 1918-91 гг. и в третьем случае – близкий нам по времени, нынешний защитник Родины. Давайте рассмотрим, как они формировались, подробнее.
Чем характерен моральный облик русского солдата со времён создания регулярных частей Русской армии до периода падения монархии в феврале 1917 года? Без всяких на то сомнений, мы можем смело утверждать, что он формировался под влиянием православия – основной, государствообразующей религии. Именно он впервые ввёл в штате сначала военно-морских кораблей, а затем и полков – военных священников.
Какие же качества несло в себе христианство, что реформатор Пётр именно в нём увидел великую пользу своему любимому детищу – Армии и Флоту? Ведь хорошо известно, что этот государь, не зря названный реформатором, не особенно церемонился с другими отжившими на его взгляд историческими категориями и традициями: легко меняя алфавит, календарь, порядки, внешний облик русских людей, да и всего общества. Ему ничто не мешало «взять на вооружение», например, протестантизм или всё больше получавший известность в Европе нигилизм. Очевидно, что объехав практически всю тогдашнюю просвещенную Европу, откуда взял много того, что в дальнейшем служило на благо России, Пётр не нашёл там ничего более лучшего для души русского солдата, чем православие.
Два секрета Русской армии
Да – крепостной мужик, не забритый в рекруты, не поставленный под ружьё – это ещё не солдат армии-победительницы. Очевидно, со дня призыва на службу должно поменяться и сознание мужика, ставшего воином. Поскольку само понятие службы, служения в русском народе понималась не как возможность дорваться до власти, чтобы использовать её в своё удовольствие или для решения личных проблем, а как тяжёлая ноша, необходимость, обязанность, то процесс перевоплощения из мужика в солдаты происходил естественно. Неграмотные, но воспитанные Церковью крестьяне-мужики, были к службе морально готовы. Они знали, что именно для служения людям пришёл на землю Христос, службой считалась и любая царская или барская повинность, да и сам монарх — помазанник Божий служил своему народу, оставаясь подотчётным Богу.
Воспитанный согласно с Евангельскими заповедями, в уважении к родителям и старшим, в покорности к данным от Бога властям; в вере, что Русская земля – есть «Дом Богородицы» и подножие Престола Господня, что «терпением спасёте души ваша», русский мужик креп духом, закалял волю, набирался мудрости. Он был твёрдо уверен, что его бессмертная душа принадлежит Творцу и предстанет на суд Единому Богу и создателю всего Мира, который одновременно есть и Высшая Истина. Поэтому смерть на поле брани за правое, государево дело, ему была не страшна. Это и есть кристаллизация русской воинской идеи, делавшая вчерашних мужиков чудо-богатырями!
В отличие от потомков детей бесправных советских колхозников, которых под диктовку учили выводить: «Мы — не рабы, рабы — не мы!», наши верующие предки гордились именем «рабов Божьих». В их сознании тогда оно соответствовало бы сегодняшним понятиям «раб Истины», «узник совести» и т.п., что имеет однозначно позитивный смысл.
Именно такие «рабы Истины», «узники Чести» и составляли большинство солдат, матросов, да и офицеров русской армии времён Петра Первого, П.А. Румянцева, Ф.Ф. Ушакова, М.И. Кутузова, П.С. Нахимова, М.Д. Скобелева, А.А. Брусилова… «Дух укрепляет в вере отеческой, православной. Безверное войско учить, что перегорелое железо точить», — учил А.В. Суворов.
Пока жив был его завет, русская армия оставалась непобедима. Практически ещё в начале ХХ века нашего солдата отличала особая религиозность, что с удивлением отмечали офицеры иностранцы (Гейно фон Базедов «Путевые впечатления о военной России»). И это был наш второй секрет.
«Нам нужна ненависть!»
Но чем больше оскудевало в народе и в солдате под воздействием революционной пропаганды (в своей основе безбожной, богоборческой) религиозное чувство, тем меньше он становился рабом Истины, узником Чести и совести. Чем более он освобождался от «религиозного дурмана», тем более ощущая себя «свободной личностью», начинал «высокоумствовать»: митинговать и искать смысла в приказах начальников, посылающих его на бесполезную, верную смерть-погибель.
Самые, наверное, высмеиваемые богоборцами христианские качества – терпение и смирение. Но мало кто осознаёт, что лишённый их «человек с ружьём», скоро становился трусом в бою, а в тылу — наглецом и подлецом. Потому что убивать без смирения можно. А вот умереть самому, что на войне приходиться делать очень часто, когда этого требуют интересы дела (Родины, армии, подразделения), без этих высоких и благородных качеств, явленных миру Христом, нельзя.
«Отрицание религии породило безверие, — писал в своём дневнике Ф.М. Достоевский. – Мораль, оторванная от своего источника – религии, неизбежно должна была вылиться и вылилась в аморальность, в полнейшую беспринципность. Культ Божества сменился культом собственного «Я», культом сатанинской гордости и эгоизма. Богочеловека заменил человекобог. Нравственное падение, духовное убожество, эгоизм, бессердечие, откровенное, доходящее до цинизма отрицание самых элементарных понятий о человечности, о простой порядочности, охватили не только отдельных людей, но и… стали обычным, нормальным явлением…»
Именно такие воины и составляли костяк некогда славной русской армии, окончательно деградировавшей к февралю 1917 года. Это они, разложенные большевистскими агитаторами и пропагандистами, бросив окопы, оголив фронт, толпами валили домой, грабя и убивая по дороге мирных жителей и встречных офицеров. Это они, не желая отправляться на войну, поддержали мятежников в Петрограде, пролив первую кровь. Это они же, нацепив красные повязки, назвав себя красногвардейцами, трусливо бежали от немцев в феврале 1918-го из-под Нарвы, куда их под командой первого наркомпоморде (народного комиссара по морским делам) П.Е. Дыбенко отправили спасать «молодую республику Советов» новые вожди.
И совсем не случайно, в красноармейской памятке тех «огненных лет», подготовленной «отцом-основателем» РККА – «демоном революции» Л.Д. Троцким были такие слова: «Долой любовь к ближнему, нам нужна ненависть. Мы должны уметь ненавидеть. Только этой ценой мы завоюем вселенную… Мы ненавидим христиан. Даже лучшие из них должны рассматриваться, как наши худшие враги. Они проповедуют любовь к ближнему и милосердие, что против наших коммунистических принципов. Христианская любовь есть помеха развитию революции…»
Вот как описывал в своём труде «Душа Армии» генерал П.Н. Краснов моральное состояние красноармейца, воспитанного на таких догматах: «Всё духовное запретно для красноармейца. У него нет ни воспоминаний о славном прошлом, ни надежды на светлое будущее. Жизнь – это сегодняшний день. Живи и радуйся ему… О будущей жизни не думай: её нет… В Петербурге устроен крематорий. Красноармейцев водят туда, чтобы показать, как сгорает человеческое тело и ничего не остаётся. Значит, и души нет…»
Жизнь за…?
Конечно, глупо и как-то неэтично равнять тех далёких красногвардейцев с воинами известной многим из нас Советской армии. Однако их духовное и идейное родство нисколько не скрывалось её партийными и политическими вождями в лице руководителей Главного политического управления СА и ВМФ. А эта структура играла в армии советского периода весьма значимую роль.
В РККА, как позже и в Советской армии, огромное внимание уделялось партийно-политической работе и пропаганде т.н. коммунистического мировоззрения. Партийным влиянием были пронизаны все сферы её служебной и боевой жизнедеятельности. Всю абсурдность этого тотального идеологического перебора явили первые месяцы Великой Отечественной войны. Они показали свою низкую эффективность, после чего И.В. Сталин надолго задвинул комиссаров на место, лишив их прежних прав.
Так что же нового включало в себя коммунистическое воспитание советского воина? Какие реальные боевые качества хотело воспитать в своих защитниках советское правительство и «родная» партия, кроме оголтелого безбожия? Ответ бесполезно искать в главпуровской писанине, где под слоями лжи, фальсификаций, пафосных заклинаний нет ничего нового, кроме упора на известные ещё со времён Суворова морально-нравственные качества солдата: храбрость, мужество, честность, добросовестность, доблесть, верность Родине и долгу, крепкая воинская дисциплина. Лишь вместо выброшенных «религиозных догм», предъявляемых великим полководцем к своим чудо-богатырям, появились другие требования: преданность делу партии Ленина и интернационализм.
Всем хорошо известно, кого и какой ценой одолела наша армия в Великой Отечественной войне. Вечная память её героям! Давайте попробуем найти следы коммунистического воспитания у советских солдат (большинство из которых, практически на всём протяжении войны, были русские), одолевших сильнейшую армию мира. Что нового дали им комиссары того, чем были бы оправданы ликвидация армии «старого режима» или чудовищные людские и территориальные потери Красной армии в начальный период войны?
Вспомним героев Брестской крепости и Краснодона, капитана Николая Гастелло и многих-многих других патриотов Отечества, отдавших свои молодые жизни за… За что? За Родину, за победу, за своих товарищей, за убитых и сожжённых, за живых и нерождённых, за родителей, детей, братьев и сестёр.
Да были и те, кто, умирая, называли имя вождя партии. Но была ли эта жертва адресована «лично товарищу Сталину» или скорее Идее Единого национального лидера, с которой связывались надежды на победу, на освобождение Родины от оккупантов? Но разве не за это же отдавал свою жизнь гораздо ранее Иван Сусанин – герой одноимённой оперы М.И. Глинки с красноречивым названием: «Жизнь за Царя!» или десятки тысяч погибших русских солдат в сражении при Бородино или на Малаховом кургане? У воинов 57-го Модлинского пехотного полка, героически оборонявших Севастополь, была в ходу песня с такими словами: «Жизни только тот достоин, кто на смерть всегда готов./ Православный русский воин, не считая бьёт врагов./ За Царя и за Россию мы готовы умирать/ За Царя и за Россию будем всех на штык сажать!».
Сам Сталин в конфиденциальной беседе с личным представителем Президента США А. Гарриманом, говоря о причинах по которым русские сражаются с врагом, признавал: «Вы думаете, они воюют за нас, коммунистов? Нет, они воюют за свою Матушку-Россию». Если так, то зачем же тогда нужно было большевикам высмеивать и вытравливать из народа победоносную идею Императорской Армии: «за Веру, Царя и Отечество? Ведь коммунизм так и не стал той верой, за которую люди бы шли на смерть. А вот христианские мотивы, умирать «за други своя», здесь были вполне уместны. Наличие большого числа верующих в Красной (Советской) армии сегодня можно подтвердить рассекреченными недавно данными переписи 1937 года, согласно которой, больше половины населения СССР старше 16 лет (56,7 процентов) составляли верующие люди.
Шурави или братушки?
Из полученных горьких уроков победы в Великой Отечественной войне руководство СССР, к сожалению, не смогло сделать правильные выводы. После смерти, по крайней мере, понимающего свою миссию служения Родине И.В. Сталина, политика партии вернулась на прежнюю гибельную траекторию растрачивания сил и средств на построения коммунизма во всём мире и борьбу с международным империализмом. Число врагов, и особенно «друзей» по соцлагерю, заметно прибавлялось, и советских воинов всё больше готовили для оказания братской помощи угнетённым народам других стран. К довоенным Испании, Монголии и Китаю прибавились Корея, Вьетнам, Куба, Сирия, Ангола, Мозамбик, Афганистан…
Но даже в этой внешне благородной идее не было на самом деле ничего нового. Императорская Россия не раз вступала в войну за своих братьев-единоверцев, не ища при этом своей выгоды. Это, прежде всего, неудачная для неё Крымская война, начавшаяся, как известно из-за притеснений турками православных на Святой земле или Первая Мировая (Вторая Отечественная), которую мы начали, заступаясь за сербов, неготовыми.
Ярчайший пример – русско-турецкая война 1877-78 гг. в результате победы в которой Болгария получила независимость, а Сербия, Черногория и Румыния приросли территориями. Тогда погибло более 100 тысяч русских солдат, а сама Россия лишь вернула себе утраченные ранее земли. Это ли не есть пример бескорыстной помощи братским народам, без излишнего навязывания себя в друзья-покровители, как это произошло в Восточной Европе после освобождения от фашистов чехов-поляков-немцев-мадьяр-румын-балканских славян-албанцев?
Идеология дня
При этом с высоких трибун не перестают звучать слова о чести и совести, о достоинстве и жертвенности. Один за другим, во всех силовых министерствах и структурах, где люди носят погоны, принимаются «кодексы чести», проводятся офицерские собрания. А тем временем среди офицеров всё реже и реже можно услышать разговоры о воинском долге, о служебно-боевом опыте, о подчинённых.
За кадром, похоже, остаётся вопрос: «За какие высокие идеи будем умирать?», ведь любая война подразумевает смерть и первым в ней по логике вещей гибнет воин — защитник. Этот вопрос давно разделил общество на патриотов и пацифистов и последних сегодня явно больше. По последним опросам лишь 23 процента готовы по первому зову встать на защиту Родины.
Очевидно, что причина отказа от самопожертвования кроется в упадке духа и в отсутствии чёткой гражданской позиции, которая не может быть сформирована в обществе потребителей, где каждый сам за себя.
Времён очаковских и покорения Крыма
Что же делать? Быть может традиционно обратиться за «передовым опытом» за границу? Увы, ни армия США, ни её европейские союзники ничего доброго предложить нам не могут. Рост суицидов, преступлений, правонарушений среди военнослужащих стран блока НАТО, включая наших бывших союзников и «братьев», говорят нам о кризисе идеологии западных армий, где идут те же, что и у нас процессы. Армии арабских стран и государств Ближнего Востока, по мнению большинства экспертов, ориентированы на религиозно-национальные традиции, где чётко прослеживается культ шахидов (буквально – свидетелей, мучеников за веру) и героев, отдавших жизнь за Родину (израильский ЦАХАЛ). Остаётся мощнейшая на востоке НОАК, где под красными знамёнами и коммунистическими лозунгами воспитываются национально ориентированные патриоты Поднебесной, готовящиеся совершить подвиги, но отнюдь не в интересах международного пролетариата.
Один мой оппонент — атеист в пылу спора, из самых лучших побуждений, предложил ввести для нынешних солдат вместо «пустой говорильни» (имея в виду нынешние занятия по общественно-государственной подготовке), посещение моргов и скотобоен, что должно бы, по его мнению, сделать воинов более… смелыми и мужественными. Этот «полёт атеистической мысли» говорит о той степени духовной опустошенности и безверия в человека, имя которого, по мнению главного пролетарского писателя, «должно звучать гордо»!
Осмелюсь сделать прогноз, что модернизированная армия, если не затронуть глубин духа и сознания военнослужащих, будет небоеспособна, несмотря на оснащение её новейшими образцами техники. В подтверждение этому приведу пример, когда уже сейчас солдаты и даже командиры пасуют перед уроженцами лишь одной маленькой кавказской республики, вся сила которых заключается в непомерно раздутом национальном самосознании, базирующемся хоть и на искажённо понимаемой, но вере.
Клин, как известно в народе, вышибается клином. Исторический опыт национального русского самосознания сохранён нами в облике благородного, мужественного, славного, скромного и смиренного воина Русской армии. Это наши деды и прадеды, наши близкие и далёкие предки.
Что мешает сегодня максимально использовать их опыт? Его проводниками полнее могли бы стать не только ветераны, мемуарная и историческая литература, духоподъёмные патриотические фильмы и песни, но и военные священники, которых новый министр обороны, едва получив назначение, захотел как можно скорее увидеть в рядах армии.
Гадать не будем, но, похоже, альтернативы идеологии «времён очаковских и покорения Крыма» у нас, действительно, нет.
Роман Илющенко, подполковник запаса
0
0
